Криптум

– Что касается твоей судьбы, то я верю твоим словам, – сказал Архитектор. – Я вижу, что никогда не было никакого секрета и никаких оснований сохранять вас. Вы нарушили наш договор. Предтечи никогда не прощают нарушение доверия. Но если мне ясно, что тебе нечего нам предложить, то о секрете Дидакта я тебя должен спросить – о том секрете, который он спрятал с вашей помощью, вступив с вами в заговор.

Появилась еще одна цепочка в пузырях, в которых находилась совершенно другая группа сан’шайуумов: окровавленные, кто-то без конечностей, они едва ли отдавали себе отчет в том, что происходит вокруг них. Несмотря на свои ранения и разодранные одежды, они были хорошо сложенными, ухоженными, мускулистыми существами, в большей мере отвечавшими традиционному представлению о сан’шайуумах.

Пузыри открылись, и воины магистра выстроили пленников в шеренгу перед нами, перед стариками. Несмотря на боль и оковы, в их движениях чувствовались сила и обаяние, поколебленные обстоятельствами, но все же реальные.

Прикованный к креслу старик чуть не плюнул в появившихся сородичей.

– Вот они – змеи в наших кроватях, лично ответственные за наше поражение. Я не хочу дышать с ними одним воздухом.

Чакас попытался рассмеяться, но только закашлялся. Райзер взирал на происходящее с плотно сжатыми губами, с высоко поднятыми бровями; его глаза сверкали, словно остерегающе. Я никогда не видел его в ярости. И теперь его размеры ничуть его не умаляли.

Архитектор прошел вдоль шеренги, рассматривая оба вида сан’шайуумов, не похожих друг на друга, как день не похож на ночь: старое и новое, дряхлость и юность. Но я знал, что здесь истинными революционерами были более усохшие.

Архитектор отошел назад и остановился перед Дидактом.

– Прометеец, слушай меня, – сказал он. – У тебя есть последний шанс искупить свою вину. Я обыскал эту планету от и до, этим занимались специальные разведывательные отряды. Все, кто мог бы подтвердить, что то, о чем ты говоришь, существует, собраны здесь, им сохранена жизнь, несмотря даже на предательство. Их семьи мертвы, сопротивление полностью сломлено. Нет сомнений, что теперь они покажут то, что так долго скрывали… или, как говорил ты, все эти тысячи лет.

Дидакт обвел их усталым взглядом:

– Ты сохранил жизнь… не тем.

Ярость магистра строителей вскипела так, что я думал, он опять поднимет руки и даст команду проекторам боли заняться нами.

Он все же сдержался. Глядя в его лицо, я спрашивал себя, какие ресурсы ему потребовались, чтобы вырасти из манипуляра до первой формы, а потом до второй или третьей формы. Несмотря на проделанный путь, он, казалось, ничуть не стал мудрее, только приобрел больше власти и жестокости.

И в сравнении с ним Дидакт был более мягким Предтечей, что никак не отвечало моим прежним представлениям о нем.

– У тебя нет к ним вопросов? – спросил Архитектор.

– Я знал одного сан’шайуума, с которым работал после вашего поражения, – сказал Дидакт, медленно скользя взглядом по шеренге стариков. – Он отправился в состояние ссылки, чтобы искупить свою вину за поражение, которое потерпел от моей армии. Но перед этим между нами установилась связь, такая связь, которая может установиться между теми, кто потерял немало храбрецов и семью.

И он сказал мне: когда придет время, когда вернутся враги всех, он откроет свой секрет в обмен на свободу своих потомков. Я не вижу его здесь.

– Ты говоришь о нашем первом пророке, – сказал старик, и его пустословие тут же исчезло.

– Где этот земляной червь? – Архитектор использовал самое непристойное прозвание тех, кто не принадлежал к нашему виду.

– Я видел, что его дворец был уничтожен во время первой атаки, – сказал старик хриплым и печальным голосом. – Его больше нет.

Архитектор выставил вперед тупую челюсть, шевельнул рукой, и его солдаты заняли места за шеренгой сан’шайуумских пленников. Потом он обратился к Дидакту:

– Ты можешь спасти этих воинов, если расскажешь, что случилось на Чарум-Хаккоре и как это связано с тем пророком и его секретом. Тюрьма удерживает заключенного, но кое у кого здесь есть ключ.

Я увидел во взгляде магистра строителей нечто такое, отчего кровь застыла у меня в жилах. Весь его лоск и воспитание, все его изящные мутации не могли скрыть того факта, что он осознает, как его власть быстро сходит на нет. Все, что он здесь делал, он делал в отчаянии.

Что бы ни было потеряно, что бы ни было утрачено, не в силах Предтеч вернуть это, и дело не только в пленнике Чарум-Хаккора. Я вспомнил кольцеобразную пустоту и струящийся след, оставляемый магнитным полем, и солнечный ветер системы Чарум-Хаккора. Было ли это тем же кольцом, что и в системе сан’шайуумов?

Имелось ли в распоряжении магистра строителей больше чем одно кольцо? И каждое из них способно было уничтожить почти всю жизнь в той или иной солнечной системе…

– Ты доставил свой Ореол на Чарум-Хаккор, – сказал я. – Это его ты потерял?

– Молчи! – скомандовал Дидакт.

И я умолк, подавил свои эмоции, выпрямился… потому что он был прав. Это не предназначалось для посторонних ушей. Даже я не должен был это знать.