Крип

- Шкатулка с секретами. Комната нумер три, - прокомментировала Ольга. – Оригинально, че. Потом будут четыре и пять, и все такое…

Нет, анфилада не продолжилась, похоже третий зал оказался последним. То есть уже не зал, а некое сугубо рабочее помещение, выдержанное и обставленное в атмосфере все той же дизайнерской шизофрении.

Три стены были покрыты сплошной мозаикой циферблатов и указателей. Круглые, прямоугольные, серповидные, гидравлические с жидкостями всех цветов радуги (Ольга вздрогнула, праздник жидкой радуги сразу напомнил алхимический склад и молотилку с кракозябрами). Все это перемежалось вентилями, рычагами, большими клавишами - отдельными и сгруппированными в блоки наподобие клавиатур на старых ПеКа. В безумной машинерии не виделось никакой системы и логики, а также какого-то единого стиля. Казалось, ее строили и надстраивали чуть ли не поколениями, в обстановке хаоса и решения срочных проблем. Здесь, кажется, даже двух одинаковых кабелей нельзя было найти, при том, что имелось их во множестве, многоцветные змеи ползли по стенам, свешивались пучками с серого потолка, обвивали сложными петлями циферблаты. Все это жило своей механической жизнью, точнее сразу множеством жизней, в зависимости от вида приборов - щелкало, жужжало, пускало пузырьки воздуха, шевелило стрелками, отщелкивало циферки на перекидных указателях. И конечно мигало лампочками.

Впрочем, самое замечательное и здесь оказалось в центре комнаты. Это тоже можно было назвать своего рода скульптурой, если бы оно выглядело чуть менее зловеще. Голая мумия, по пояс заключенная в ящик с бронзовыми стенками и многочисленными заклепками. Труп был очень похож на зомбический трактор, только выглядел получше, более ухоженным. И без гусениц. Голый череп тускло блестел многочисленными контактами, которые торчали из серой лоснящейся кожи, словно гвозди из головы Пинхеда. Один глаз был закрыт круглой пластиной, опять же на заклепках. Вместо другого светилась отраженным светом большая красная линза. Позвоночник торчал серией черных штырьков, к некоторым были подведены очень тонкие – не толще волоса - проводки. Тощие руки с почти атрофированными мышцами висели, чуть согнутые в локтях, как недоразвитые ручки эмбриона. Перед мумией возвышалась конструкция, похожая на большую подставку для книг. И на ней действительно лежала раскрытая книга, кажущаяся очень старой и рваной. Совсем как пергаментные фолианты на картинках про древнюю историю. По обе стороны от книжки горели не то лампочки, не то лампадки.

Выглядело все это жалко и неприятно, как посмертное глумление. А еще вокруг сильно пахло чем-то ароматическим. Определить запах Ольга не смогла, однако непонятный аромат вызывал прочные ассоциации с чем-то торжественным и пафосным, прямо-таки церковным.

- Некрофилы, - повторила Ольга.

Словно реагируя на звук, мертвецкая инсталляция пришла в движение. Тумба с легким скрипом развернулась, скрипя и жужжа. Кадавр поднял голову, и красная линза уставилась прямо на Ольгу слепым бельмом. Что-то зашуршало наверху, из путаной вязанки проводов выскользнул дрон в виде черепа с красными линзами в глазницах. Опустился на уровень ольгиного лица, дернул «хвостом» из нескольких шейных позвонков на гибком шланге, вроде душевого. В дроне что-то явственно щелкало и хрустело, словно раскрычивались шестеренки, забитые ржавчиной и песком. Ольга скривилась, думая исключительно нехорошие, матерные вещи о местном увлечении черепами и в целом темой смерти. Нет, ну ей богу, какие-то трахнутые сатаной готы.

А затем она поняла, что у черепа не видно пропеллеров. То есть это ни разу не дрон. Да и поверхность черепа не казалась пластмассовой. Слишком шероховатая, слишком … неправильная для пластика.

Дрон, который не дрон, облетел гостью по кругу, разворачиваясь так, чтобы Ольга оставалась под прицелом линз. Словно просканировал незванную гостью. Кадавр сохранял неподвижность, однако девушку не покидало странное и крайне противное чувство, что слепая красная линза на самом деле отлично видит. Череп снова затрещал, громче и в иной тональности, совсем как маленький принтер. Или пишущая машинка, которую разогнали в несколько раз быстрее обычного. И вдруг меж челюстей с купными желтыми зубами выпала небольшая карточка. Тонкий прямоугольник спланировал на металлический пол. Ольга нахмурилась. Череп жужжал, паря без винтов, мертвец «смотрел».

- Ну, хуже точно не будет, - прошептала Ольга и наклонилась за нежданным «подарком».

Картонка была похожа на обычную архивную карточку, только повыше качеством и чистую, без линий и граф. В уголке светился красным уже знакомый и порядком надоевший шестереночный череп, словно отпечатанный флуоресцентными чернилами. А на чуть шероховатой поверхности чернели свежеотпечатанные строки, которые казались еще теплыми и мазались графитом.

identify ipsum

selectos interface

eligere autem modus communicationis