Читаем Крики в ночи полностью

— Что это значит?

Она была бледна, расчесывая волосы.

— Ты заботишься только о себе. Только это имеет для тебя значение, а не я.

Я распознал крик отчаяния: самым важным для меня было найти детей и сохранить семью, и Эстель знала это.

— Ты мне очень нравишься.

— Нравишься? — Ее глаза заблестели от слез. — И только?

— Пожалуйста, поедем вместе, ты поможешь мне.

Она вытирала лицо полотенцем, пытаясь прийти к какому-то решению. Затем надела туфли.

— Может быть, и поедем. Не знаю.

— Конечно, ты вовсе не обязана делать это.

— Джим, почему ты просишь меня ехать к этой старухе? К отшельнице. — Она замолчала и вздохнула, пытаясь принять какое-то решение. Затем медленно произнесла: — Ни к чему хорошему это не приведет.

— Я собираюсь увидеться с ней, независимо от того, едешь ты или нет.

Она обняла меня.

У меня возникло ощущение, что Эмма все узнает и что один из нас не переживет этого двойного существования. Куда же делись мои устои, мамины принципы?

— Ты жалеешь об этом?

Я чувствовал ее близость, ее голова покоилась у меня на плече, будто мы вместе танцуем.

— Не жалею. Волнуюсь.

— Все это глупости. Послушай…

Она немного отстранилась от меня, ее лицо, обрамленное копной волос, казалось торжественным, глаза широко раскрыты.

— Джим, я не хочу причинять тебе боль. Ты должен знать, что у меня были и другие мужчины, иногда.

Я подумал о ее загорелом теле, увидел ее где-нибудь на пляже на Ривьере. И о нас с Эммой, как мы делаем субботние покупки, забираем детей из школы и едем к ее родителям. Миры, далекие друг от друга.

Я не мог дать ей облегчения, но все-таки был признателен за то, что она дала мне возможность избавиться от напряжения последних дней.

— О Господи. Ну и путаница.

— О чем ты, Джим?

— Обо всем этом. О нас. О моих детях, разве ты не понимаешь? У тебя хоть есть Жанна.

Я перешел на французский, затем сбился. Она пожала плечами:

— Забудь, забудь об этом, дорогой. Все это временно. Как и сама жизнь.

— Нет. — Мне не нравилась такая философия. — То, что случается, имеет значение.

— В конечном итоге нет.

Две противоположные философии, но ее взгляды неприемлемы для меня.

— Я должен продолжать искать. Надеяться. Мне нужно поговорить с мадам Сульт.

— Тогда я поеду с тобой.

Я видел, каких усилий стоило ей это решение.

Повисло молчание. Я услышал голоса на улице через жалюзи: крики детей и визг тормозов.

— Думаю, мне лучше оставить тебя сейчас.

На этот раз она восприняла мои слова спокойно:

— Когда ты собираешься к ней?

— Завтра.

Ее лицо было таким же белым, как стены. Она подошла к окну и выглянула через щели. Никто не наблюдал за нами.

— Бедная мадам Сульт, — прошептала она.

<p>— 22 —</p>

Утро нашей поездки в Гурдон-сюр-Луп запомнилось мне на всю жизнь. Был один из тех летних дней, когда жара появляется с первым лучом солнца, которое заливает землю своим светом так, что все вокруг становится теплым на ощупь.

Накануне, как мне сказали в отеле, несколько раз звонила Эмма, но меня там не было. Я торчал в это время в Сен-Максиме, крики детей постоянно раздавались у меня в голове. До тех событий, которые развернулись потом, я не сказал бы, что был напуган: по крайней мере, об этом не думал, но сейчас в моей голове проносились различные картины, видения. Мое воображение, или та сила, которая направляла мое воображение, тревожило меня, потому что сейчас оно рисовало мне две черные зловещие фигуры, которые прокрались в наш дом во время той грозы, их силуэты освещала молния. Они вышли из ночи и прошли через гаражную дверь, темнели их громадные черные фигуры суперменов, пробирающихся тайком в этом ужасном доме, тихо, в кроссовках, лица неразличимы во мраке, но излучают угрозу. Опять и опять в моей голове мелькали их силуэты, я видел, как они пробираются мимо машины и проскальзывают в комнаты детей, сначала в комнату Сюзи, затем к Мартину. Что они хотят? Что делают? В моем воображении они несут спящих детей, напичканных таблетками и безжизненно повисших у них на руках. Потом они возвращаются за игрушками.

Я сидел в переполненном ресторане и, заглатывая пищу, которая не имела вкуса, не имела значения, пытался прогнать эти видения, но за ними явилось другое: на этот раз дети были раздеты и связаны друг с другом, они находились в темной комнате, полной людей в капюшонах. Запах горящей плоти. Один из суперменов нагревает железный прут… Я отодвинул блюдо, к которому даже не притронулся, и подписал счет. Невысказанные страхи.

В гостинице сказали, что опять звонила Эмма, от этого мне стало еще хуже. Несмотря на то, что она мне наговорила, я позвонил в Рингвуд.

Трубку поднял Джеральд.

— Эмма у вас?

— Нет, — сказал он. — Ее здесь нет.

— Нет? Джеральд, она пыталась дозвониться до меня из Англии.

— Правда?

Похоже, он и впрямь ничего не знает. Эффект холодного душа.

— Ну ладно. Давай напрямую. Она опять у Макомберов или где-нибудь еще?

— Не спрашивай меня, мой мальчик, — нехотя ответил он.

Я подумал, не позвонить ли Бобу Доркасу, но было уже поздно, и потом он-то откуда может знать?

— Ну хорошо, Джеральд. Если она позвонит, скажи ей, что я искал ее.

Перейти на страницу:

Похожие книги