Крестовый перевал

Выбраться к Дарье Семеновне на следующий день у меня не получается. Во-первых, матушка просит прогуляться с ней до Крытого рынка и поработать носильщиком, пока она закупает продукты. Во-вторых, Серафима, зарывшись в какие-то отчеты, не звонит и не спрашивает о результатах поездки. Наконец, в-третьих, после вчерашнего приключения с расстрелом такси и его водителя мне просто не до тети Даши с ее непутевым племянником. Тут бы со своими проблемами разобраться.

Разбираюсь весь день. И утром в ванной перед зеркалом, скобля бритвой щеки. И маневрируя меж прилавков Крытого рынка под мамино ворчание в адрес потерявших стыд торгашей. И греясь на солнышке после сытного обеда на крохотном балконе…

Нет, я, конечно, иногда вспоминаю о младшем Ткаче, о его пропаже и, честно набирая номер на мобиле, пытаюсь дозвониться. Но все усилия напрасны, и я снова возвращаюсь мыслями к убийству несчастного таксиста…

Увы — на ум, кроме просто предположений, ничего путного не приходит. У меня не получается всерьез увязать вчерашнюю стрельбу с единственным подозрительным фактом последней недели — появлением на безоблачном горизонте моего отпуска двух кавказцев. Да, внешность одного из них показалась знакомой, однако восстановить в памяти обстоятельства первой встречи не получается. Наверное, старею. Приходится довольствоваться фантазиями и размышлять приблизительно так: в одну из своих многочисленных командировок я со своими ребятами крупно насолил какому-то бородатому козлу. Через некоторое время козел припрятал в ближайшем лесочке оружие, сбрил бороду и переехал в Саратов. Насовсем или подвязался поработать курьером: привез здешним упырям — владельцам нефтяных скважин — выручку от нелегального оборота чеченских нефтепродуктов. Ну а повстречав меня во дворе Серафимы, спонтанно решил выследить и отомстить за прошлые обиды.

Примерно так. Наивно и без претензий на гениальность. Ну, уж как умею.

Если же не сгущать красок, а добавить позитивных пастельных тонов, то картинка вырисовывается менее трагичная и расстраиваться по поводу испорченного отпуска преждевременно. Поэтому я убаюкиваю свою подозрительность негромким ворчанием:

— Спокойно, Павел Аркадьевич — счеты сводили не с тобой, а с таксистом. Машину изрешетили старательно, могли раз пять продырявить и тебя, но не задели. Почему не задели? Почему оставили свидетеля? А хрен их знает… Наверное, дилетанты. Или… Да какой из меня, если разобраться, свидетель? Водителя такси я видел первый раз в жизни, мотоциклисты были в глухих шлемах, в марках современных мотоциклов мои познания стремятся к нулю. И что же я имею сообщить следствию в качестве свидетеля? Да ровным счетом ничего, кроме времени и места трагического события. А это товарищи оперативники с легкостью установят и без моей персоны. Значит, есть все основания забыть о дурацком происшествии и продолжать наслаждаться мирной гражданской жизнью.

Что я с успехом и делаю весь следующий день…

* * *

Наконец, звонит Серафима и сообщает об окончании канители с отчетом. И тут же, не отходя от кассы, интересуется:

— Что же ты не позвонил после тети Даши?

Приходится врать:

— Не получилось. Взял такси, назвал адрес, поехал… А на Чернышевской безнадежно увяз в пробке. В общем, когда рассосалось, заявляться к Дарье Семеновне было поздновато.

— Понятно. Хочешь, съездим вместе?

— Сегодня?

— Да. Когда закончу с работой.

— Ты еще спрашиваешь! Конечно, хочу!

Восемь вечера. Я заехал за Серафимой на своем стареньком «Опеле» и с ветерком везу ее в Заводской район. Девушка выглядит уставшей, но с удовольствием поддерживает разговор, шутит, улыбается.

Солнце висит над горизонтом, но жара спала; дорожные пробки потихоньку рассасываются. Самое время для поездки на другой конец города. Для того чтобы около полуночи совершить романтическое путешествие в обратном направлении…

Вот и знакомый дом. Оставляем машину, идем к подъезду, поднимаемся по ступенькам.

Дарья Семеновна обрадована гостям и одновременно расстроена.

— Уж и не знаю, что думать, — отворачиваясь, смахивает она слезу. — Он и раньше, бывало, пропадал на день-другой, но обязательно звонил. Или сам появлялся. А тут… Как в воду канул.

Проходим с Серафимой в комнату.

— И сколько же его нет?

— После обеда третьи сутки пошли…

Признаться, срок не впечатлил. Три дня для молодого шалопая — ничто. Лупит водочку с друзьями на рыбалке. Или махнул с Иркой на берег Черного моря. А забывчивость и безразличие к близким — так это для Юркиной эгоистичности обычное дело.

Приобняв пожилую женщину, Серафима успокаивает ее, а мне незаметно делает знак: звони!

В двадцатый раз набираю Юркин номер…

Глухо. «Абонент выключен или находится вне зоны обслуживания…»

Развожу руками:

— Дарья Семеновна, а номерочка той худенькой девушки, что была у него в гостях, у вас, случаем, нет?

— Ирины-то? Нет, конечно. Зачем мне номера всех его знакомых?…

— Жаль. Через нее получилось бы найти быстрее.

— Покопайся, Павел, у него в комнате. Я пробовала, но вижу-то плохо.

Не вопрос. Поищем.