Крестоносцы пустоты

– Ой! А не подскажете, какое именно преступление требуется совершить, чтобы меня сюда упекли? Всю жизнь мечтала отдохнуть в такой вот кутузке!

– Вот намотаешь на палец нескольких крупных бизнесменов, министров и членов парламента – тогда и заработаешь себе на карцер с видом на море, – Овод обвел рукой окружающее тропическое великолепие, – Ну как, чувствуешь что-нибудь?

– Пока ничего, – девушка подобралась и закрыла глаза, вслушиваясь в ментальный эфир, – девственная чистота. Кроме вас, конечно.

– Ну да, разумеется, – не дожидаясь приглашения, Том затопал по дорожке вперед, сверяясь с показаниями планшета, – прилетели, нагадили… главный корпус вон там, чуть дальше по берегу.

Он махнул рукой вправо, указывая нам направление.

– Что ж, – Овод кивнул нам и сам зашагал следом, – все указывает на то, что наше первоначальное предположение оказалось верным. Киры здесь нет.

Мы прошли мимо выстроившихся у края посадочной площадки безмолвных служебных дроидов, готовых исполнить любое пожелание хозяина.

– У меня в голове не укладывается! – я запустил руки в волосы, удерживая свою черепушку от кажущегося неминуемым взрыва, – Как они дерзнули вызвать к себе обратно ту, что едва не пустила под откос всю их систему?! Ту, чьи феноменальные способности им практически неподконтрольны?! Ту, которой они боялись пуще атомной бомбы?! Что именно, какой немыслимый вселенский ужас заставил их так поступить?!

– Тех, кто забрался настолько высоко, можно всерьез напугать только двумя вещами – потерей денег и потерей власти, – Овод наподдал ногой валявшуюся на дорожке ветку, – Видимо, их прижало действительно серьезно. И все события последних дней, начиная с ментальных атак и заканчивая штурмом Стены, так или иначе, варятся в одной общей кастрюле. А Кира для них – последняя возможность попытаться остудить варево и не дать ему убежать.

– Скорей всего, – согласно кивнул я, – Вот знать бы еще, кто всю эту кашу заварил? И зачем?

– Увы, я пока не знаю ответа на твой вопрос, но почему-то уверен, что никому из нас он не понравится.

Потом мы еще долго бродили по острову, дивясь на те фантастически роскошные условия, что были созданы здесь для единственного заключенного. Я же помнил, что в данной тюрьме, обставленной в соответствии с самыми придирчивыми требованиями, которую многие сочли бы за курорт, всегда содержался лишь один, но исключительно важный человек. Сначала Эдуард, потом Кира…

В каком-то смысле мне было даже любопытно лично побывать в столь легендарном месте, своими руками прикоснуться к Истории. Мы осмотрели спорткомплекс с бассейном, теннисный корт, поле для гольфа, бесчисленные сады и аллеи, призванные наполнять душу умиротворением и покоем. Везде, во всех уголках, куда мы заглядывали, нас встречала идеальная чистота и выверенный до миллиметра порядок. А зная, насколько активно мы, даже сами того не желая, сеем вокруг себя бардак и хаос, с которыми не способны порой справиться даже расторопные роботы-уборщики, я делал вывод, что живые люди не наведывались сюда уже достаточно давно. О чем не преминул поделиться с Оводом.

– Очень похоже на то, – согласился он, – Можно попросить Тома вытянуть из системы служебные логи, чтобы посмотреть, когда дроиды в последний раз обслуживали постояльца, но, думаю, в этом нет необходимости.

– Почему?

– Я практически уверен, что этот момент совпадет с активизацией ментальных атак. Они подключили Киру к утилизации мешавшего им эмоционального мусора, и именно тогда всеобщий ажиотаж взлетел на новые высоты.

– Но как… в смысле, как они сумели убедить ее работать на них?! Насколько я смог понять, общаясь с ней, Кира испытывала к Лиге и Алану столь жгучую ненависть, что мне сложно придумать способ, который бы заставил бы ее изменить свои взгляды.

– Что бы там ни говорили, а против любого лома всегда найдется соответствующий прием, – вздохнул Овод, – Под страхом смерти люди, как правило, становятся куда более… податливыми.

– Ты имеешь в виду «страховку»?

– Самый доходчивый способ, по-моему.

Он покосился на меня, и я рефлекторно потянулся рукой к небольшому бледному шраму на шее, оставшемуся с тех времен, когда мы совместно искали убийцу Георгия Саттара. Воспоминания о тех давних событиях скрывались на самом дне сундука моей памяти, погребенные под толщей поздних и куда более приятных. Пожалуй, у любого найдутся в жизни такие эпизоды, возвращаться к которым нет ни малейшего желания. Кто-то при их упоминании испытывает стыд или неловкость, кому-то они напоминают о пережитой боли, а вот у меня те страницы моих личных летописей ассоциировались с чистым, незамутненным, почти животным страхом.

Крохотный заряд, всегда готовый по нажатию кнопки разорвать сонную артерию, гарантировано и радикально меняет взгляд любого «застрахованного» человека на мир и казавшиеся ранее незыблемыми ценности. Идеальные невидимые оковы, подавляющие волю и добивающиеся полного подчинения. Даже, пожалуй, рабы древности имели больше свободы, и их жизни не находились во власти хозяина настолько безраздельно и абсолютно.