— Хорошо. Будем промывать, причем медленной струей. Быстро не надо, так как вы смоете защитную ткань. Вот так. Теперь я прошью артерию для остановки крови и обработаю среднюю менингеальную вену. Хм… — Джин на мгновение остановилась. — Я вижу повреждение стенки синуса твердой мозговой оболочки.
— Можно тромбировать кусочком мышцы, — предложил доктор Фарад, — а в дальнейшем рассчитывать на реканализацию.
— В идеале. Подобное хорошо звучит в теории. — Джин с сомнением покачала головой. — Моя бабушка, а она кое-что понимала в этом, — Джин улыбнулась, — всегда говорила о простейших путях как о ловушке. Надо идти трудным путем, и тогда многое получается. Здесь почти на сто процентов тромб перекроет кровоток, что приведет позднее к отеку мозга. Если прошить синус лигатурой, то мы получим похожую картину. Чем ближе к confluens sinuum, тем хуже прогноз. Здесь имеем дело с достаточно близким местом. Придется накладывать сосудистый шов на линейную рану синуса. Прислушаюсь к советам бабушки.
— Очень сложно, — возразил доктор Фарад. — Нужна высочайшая квалификация.
— Надеюсь, она у меня имеется. Благодаря бабушке, конечно.
Молодая женщина снова склонилась над мальчиком. Повисла тишина, прерываемая только бряцанием инструментов и непрекращающимися всхлипываниями матери.
— Успокойте ее, Михраб, — попросила Джин. — Все самое страшное уже позади. Он будет жить. Сейчас мы очистим рану и уложим края мозговой оболочки на поверхность. Зашивать пока не будем. Мозг не должен отекать, а внутричерепное давление повышаться. Швы наложим на мягкие ткани свода черепа, таким образом избегая ликвореи.
В коридоре послышался крик. Трудно было разобрать, радостный он или, наоборот, отчаянный. Что-то смешанное. Оказывается, Михраб сообщила матери о результатах операции, и, упав на колени, та принялась благодарить Аллаха. Было слышно, как она стучит руками по полу и от волнения тяжело дышит.
— Расскажите о своей бабушке, — осторожно попросила Михраб, когда доктор Фарад отошел распорядиться о других раненых. — Вы часто упоминаете о ней. Американка?