Крестный отец

Джонни остался в доме один. Предстоял долгий пустой вечер. Конечно, можно было воспользоваться услугами «мясокомбината», как выражался циничный Уолес по адресу неприкаянных и жаждущих полезных знакомств юных «звездочек», стайками ходивших за ним по пятам. Но настроение у Джонни было элегическое. Хотелось нормального человеческого общения. Подумав, он позвонил своей первой жене, Вирджинии. Теперь, когда работа над фильмом закончена, у него появилась масса свободного времени для малышек. Да и о самой Вирджинии он несколько беспокоился. Будучи неопытной и не знающей обычаев голливудских джунглей, она легко могла стать добычей праздного шакала, для которого сама возможность похвалиться перед прочими, что он прибрал к рукам жену Джонни Фонтейна, является достаточной приманкой. Пока, насколько это было известно, похвастаться подобным не мог никто. «Зато кто угодно мог с полным основанием рассказывать о Марго», — невесело подумал Джонни, набирая номер.

Он сразу узнал голос Вирджинии, да это и понятно. Он знал его с тех пор, когда им обоим было по десять лет и они вместе учились в четвертом «Б» классе.

— Привет, Джинни, — сказал он. — Чем ты занята сегодня? Ничего, если я подъеду?

— Приезжай, — ответила она. — Только девочки уже спят, мне не хотелось бы их будить.

— И не буди, — согласился он. — Мне как раз нужно поговорить с тобой.

Ее голос осекся в трубке. Помолчав, она спросила сдержанно, стараясь не проявлять излишнего беспокойства:

— Что нибудь серьезное? У тебя неприятности?

— Да нет, — успокоил ее Джонни. — Наоборот. Сегодня закончилась работа над картиной, вот мне и захотелось повидаться и поговорить с тобой. И на дочек с удовольствием взгляну, если ты решишь, что это их не разбудит.

— Приезжай, — сказала она. — Я рада, что тебе повезло с этой ролью, ты ведь мечтал о ней.

— Спасибо, — отозвался Джонни растроганно. — Так через полчасика я буду.

Подъехав к своему бывшему дому на Беверли-Хиллз, он некоторое время неподвижно посидел в машине, раздумывая. Крестный отец говорил ему как-то, что жизнь надо строить так, как считаешь нужным. Прекрасный совет, особенно, если знаешь, что тебе нужно. А что нужно ему?

Бывшая жена встретила его у дверей. Она всегда была маленькой, хорошенькой, типичной итальяночкой — девочка, воспитанная по патриархальным законам, за порядочность которой в браке можно поручиться, не задумываясь. Супружеская верность для Джонни всегда имела значение. Так не повернуть ли все вспять? — спросил он себя, и тут же ответил: нет. К жене его больше не влекло, она не дала бы ему радости, слишком давно и хорошо они знают друг друга. Да ей и самой никогда не удалось бы полностью простить его. Хорошо уж и то, что вражды между ними теперь не было.

Она сварила кофе и принесла кофейник на подносе вместе с домашними печенюшками в гостиную.

— Может, приляжешь? — предложила она. — Вид у тебя усталый.

Джонни снял пиджак, освободил от туфель ноги, развязал галстук — жена наблюдала за ним из кресла напротив, тая улыбку в глазах.

— Забавно, — проговорила она.

— Что тебя развлекает? — спросил он, поперхнувшись кофе и пролив на рубашку.

— Непревзойденный Джонни Фонтейн вдруг коротает вечер без красотки, — пошутила она.

— Непревзойденного Джонни Фонтейна красотки больше не ценят, — сказал Джонни, — и, представь себе, он счастлив этому.

Он не часто так откровенничал с ней. Дженни спросила сочувственно:

— Что-нибудь случилось?

Джонни усмехнулся:

— Девчонка крутанула мне динамо, И знаешь, мне как-то даже полегчало.

К немалому своему удивлению, Джонни увидел, что ее это огорчило.

— Да не думай об этой потаскушке, — гневно сказал она. — Просто она хочет так привлечь к себе твое внимание.

Похоже, ей действительно стало обидно за своего Джонни. Как это девка посмела пренебречь им!

— Да пропади они все пропадом, — махнул он рукой. — Утомили, ей-богу. А теперь, когда я больше не пою, поклонницы вовсе оставят меня в покое. Они ведь слетаются на песни, а не ради моих прекрасных глаз, сама понимаешь. Глаза у меня как раз самые обычные.

Она возразила со знанием дела:

— В жизни ты всегда выглядел лучше, чем на снимках.

Джонни не принял ее лояльности:

— Скоро я стану совсем толстым и лысым. Если фортуна не подвернется мне в этот раз, если на последней картине не получу «Оскара» — хана, можно идти в подручные к пекарю. А в кино послать сниматься тебя — ты куда лучше смотришься.