Крестьянин и тинейджер (Журнальный вариант)

— Беречь тепло, — бездумным эхом отозвался Гера, засыпая вновь.

— Береги тепло. Береги тепло, — для верности напомнил строго Панюков и вернулся на свою кровать. Под ватным одеялом у него вновь вспыхнул зуд в ногах, совсем замучил и не дал спать до рассвета.

Гере снился визг пилы; когда удары молотка разбудили его, старый будильник на подоконнике показывал два часа дня. Пока Гера спал, Панюков вырыл на задах огорода выгребную яму и соорудил над ней сортир. Гера отважился спросить у Панюкова, как он доселе обходился без сортира, и тот ответил без смущения, но отчего-то говоря о себе «мы»:

— Нам это ни к чему; мы в хлеву ходим, с верхотуры; куда корова ходит, туда и мы, и убираем за собой и за коровой; а ты — да ну тебя! — ты еще свалишься к корове с верхотуры, хребет сломаешь, отвечай потом; вот и построил, как в отеле, — пользуйся.

Гера воспользовался.

Потом сходил к колодцу на ближний край деревни, взяв с собой сдуру коромысло. Боль в шее и плечах быстро заставила бросить коромысло у колодца и притащить оба ведра с водой в руках… Умылся, поел жирного, желтоватого творога с хлебом и со скверным растворимым кофе; остаток дня осваивался.

…Заглянул прямо из сеней, стараясь не дышать, в темное обиталище коровы, все же вдохнул невольно, и душноватый запах хлева оказался не тяжелым. В курятнике, где пахло хуже, не удержался и похвастал перед Панюковым своим умением делать омлет:

— …Это лишь кажется, что это просто. А между прочим, я читал, когда в лучших ресторанах мира экзаменуют поваров, первым делом велят сделать омлет и далеко не каждый может выдержать экзамен. Вот я бы выдержал. Хочешь, я сделаю тебе омлет с грибами? У вас же есть грибы?

— Грибам — не время, — ответил Панюков. — Но нам они тут в этом деле ни к чему. Мы яйца так едим, сырыми. — Он отвернулся и быстро вышел из курятника, рассерженный своим враньем. Пить сырые яйца когда-то любил Вова; сам он всегда варил яйца вкрутую или жарил пополам с картошкой.

По кое-как подсохнувшей дороге Гера прошел деревню из конца в конец и насчитал в ней — вместе с избою Панюкова и домом дяди Вовы — всего одиннадцать домов… Дорога уходила дальше за деревню, через поляну или через луг (Гера не знал, как правильно назвать это пустое и неровное пространство, заросшее высокой, в его рост, травой и низкими кустами), потом скрывалась за деревьями, и впереди было еще сколько угодно времени, чтобы узнать не торопясь, куда ведет дорога. Недолго постояв за крайним домом и глядя на дорогу в предвкушении того, как он пойдет по ней без всякой цели, присваивая по пути какие-нибудь милые пейзажи и узнавая чью-то новую, неведомую жизнь, Гера взглянул на себя со стороны и вместо перепуганного и растерянного беглеца в краю чужих людей увидел юного, свободного и, в общем-то, счастливого человека.

Настал закат; крыши домов, казалось, тлели, и туман над ними был как дым. Панюков вел с пустоши корову, и она громко ныла на ходу, вытягивая шею. Пройдя впритирку мимо Геры, корова обдала его своим дыханием и посмотрела на него в упор огромным влажным глазом. Гера опасливо отпрянул.

— Не бойся, не брухается, — бросил на ходу Панюков.

— В каком смысле? — не понял Гера и пошел рядом.

— Ну, небрухливая она. Можешь ее за рог потрогать.

Гера из вежливости похлопал корову по боку. Бок был горяч и влажен.

— Вот мать ее, — продолжил Панюков, — как только собиралась ею отелиться, с чего-то начала брухаться. Даже за мною погналась. Она — за мной, я — от нее, еле успел; она рогами со всей силы так и въедет вся в забор — и повалила, как ты видишь.

— Когда это было? — спросил Гера.

— Я же сказал: как только собиралась отелиться. Считай, что почти десять лет назад, после того как твой дядя Вова последний раз здесь был. Я даже думаю, что это он ее разволновал… Ты, кстати, уже можешь к нему перебираться. Я там все для тебя приготовил.

Дом Вовы был нагрет и чист. Освоившись, Гера достал из чемодана ноутбук и утвердил его в центре стола. Затем извлек литровую бутылку виски и стакан из толстого стекла. Влил в него виски на два пальца и сделал первый, маленький глоток. Раскрыл компьютер, смахнул любовно рукавом пылинки с его темного экрана. Нажал на «Пуск» и услышал за спиной скрип двери, затем и шаги Панюкова. Экран засветился, задышал, пропел короткое приветствие и наконец явил лицо Татьяны, облепленное ярлыками файлов. Татьяна, как всегда, глядела ласково и строго из-под густой, ровно подстриженной рыжей челки.

— Красивая, — сказал Панюков.

— Да, — хмуро согласился Гера.

Ему не нравилось, что Панюков встал за его спиной и не уходит, и было неприятно, что он смотрит на Татьяну, но Гера удержался и не закрыл свой ноутбук.

— Невеста? — спросил Панюков.

— Не знаю, — растерялся Гера.

— А пьешь что?

— Виски… Я б предложил, но ты, я знаю, не употребляешь.

— Это верно, — согласился Панюков. — Но я понюхаю из любопытства.

— Пожалуйста.

Панюков встал рядом, взял бутылку и понюхал горлышко.

— Ну как? — поинтересовался Гера.

— Что-то такое вроде дегтя пополам с одеколоном.