Крест в круге

«Кто такой Федор Германович Липгардт – неизвестно. Может, он был промышленником, а может, землевладельцем. Не исключено также, что этот загадочный спонсор вел родословие из дворянства. Но в любом случае нетрудно угадать судьбу Ильи Германовича и всех его родных после революции. Увы, вряд ли кто-то уцелел из этой богатой и таинственной династии. Тем не менее Липгардт оставил после себя документ, дающий кому-то возможность показать фигу столичным властям. Этот документ – завещание. Ни много, ни мало. Предусмотрительный Липгардт завещал весь свой отель вместе с его имуществом и убранством… единственной дочери, родившейся в 1913 году. Документ составлен по всем правилам и заверен у двух нотариусов».

– Интересно, – усмехнулся Зевкович, – чем ей так не угодили столичные власти? Она же откровенно злорадствует.

Вадим покачал головой:

– Думаю, это эпатаж. Помилуйко имеет обыкновение преподносить новости не просто ярко, а с вызовом. В данном случае вызов адресован тому, кто меньше всего заинтересован в смене собственника, – то есть нынешнему собственнику. А это – государство. В лице, извините, властей и чиновников. – Он отложил газету и улыбнулся. – Как бы там ни было, мне не верится, что кому-то по силам что-нибудь отобрать у государства.

– Представляешь, – подмигнул Зевкович, – какие деньжищи может срубить эта баба, если объявится наследница? Она за каждую бумажку может смело требовать по «Мерседесу».

– Сомневаюсь, – цокнул языком Вадим. – Ведь это не ее бумажки. И неизвестно даже, где они сейчас. Вполне возможно, она сдала их обратно в «засекреченный» архив. – Он встал и, подхватив рацию, направился к двери. – Я – на «двадцать первый».

– Давай. – Зевкович мечтательно потянулся в кресле и вновь придвинул к себе газету.

На следующей странице он наткнулся на снимок. Странная, худая птица с распростертыми крыльями застыла внутри плетеного круга. Под картинкой красовалось пояснение: «Семейный герб Липгардтов».

– Геральдический крест в круге, – вслух оценил Зевкович.

Но Вадим его уже не слышал.