Крест и посох

Затем, слегка передохнув, уже повнимательнее оглядевшись по сторонам — глухой страшной чащи будто и в помине не было, лес кругом обычный, — узрела достаточно внушительную на вид жердь, по толщине больше напоминающую бревнышко. С трудом подтащив его и пропихнув под бревно, она сумела снять завалившую старика колоду с его живота, а затем и вовсе сдвинула ее так, чтобы дед оказался полностью на свободе.

За все время этой трудоемкой операции старичок даже не открывал глаз, молчал, лишь изредка жалобно постанывая. Зато потом, когда девушка уже сделала все возможное, он почти сразу, хотя и с немалым усилием, вскочил на ноги и благодарно ей заулыбался, по-прежнему не говоря ни слова. Да и улыбался он как-то странно: почти не открывая рта, одними глазищами, обдав ее изумрудным жаром.

— Никак оклемался, — заулыбалась в свою очередь и Доброгнева и тут же — сумерки уже сгустились, ночевать одной в лесу без огня, без воды и еды представлялось делом не очень-то приятным — перешла к делу: — А ты мне дорогу к поляне не покажешь ли? Поди-ка, все тропки в своем лесу знаешь.

Старичок смотрел непонимающе.

— Полянка здесь заповедная где-то есть, — пояснила терпеливо девушка. — А в середке у нее круг вытоптанный. — И для верности показала руками, что именно она имеет в виду.

Дедок, кажется, понял. Во всяком случае, он утвердительно закивал, отчего пегие с зеленоватым отливом волосы заколыхались из стороны в сторону, периодически открывая его уродство. Левого уха у старика не было.

— Ты, милая, совсем недалече от нее будешь, — наконец вымолвил он. — Пойдем-ка провожу, а то места тут глухие, зверье непуганое, еще обидит ненароком кто-нибудь. — И он лукаво посмотрел на Доброгневу.

Охотно приняв его предложение, девушка послушно двинулась за ним по неприметной тропке, откуда ни возьмись появившейся в негостеприимном лесу. Идя следом за стариком, она пыталась угадать, вправду ли хозяин леса искренен с нею в своем желании довести до нужного места или, проводив с часок и окончательно запутав, возьмет и исчезнет где-нибудь в зарослях кустарника.

Как бы почувствовав ее опасения, дедок, до того шустро рысивший по тропке, неожиданно остановился, повернулся к ней.

— Ты, милая, — вновь певуче обратился он к девушке, — дурного в голову не бери. Ведь и зверь лесной добро, ему содеянное, помнит накрепко, злом не откликнется. Конечно, у людей не всегда так, однако… — старичок, не договорив, вздохнул сокрушенно и, махнув рукой, потрусил дальше по тропке. Впрочем, главного он уже добился — Доброгнева без опаски последовала за ним, стараясь поспевать за далеко не старческой рысцой.

«И ведь не колко ему, — подумала она. — Я вот в сапогах, но и то чую, как в вошву[9] всякие сучочки да иголки впиваются, а ему все нипочем. Что значит хозяин леса». Слова «леший» Доброгнева избегала сознательно, даже в мыслях не употребляя его — мало ли, еще обидится.

Спустя недолгое время сумерки уже сгустились, но тут как раз подошел конец и их краткой совместной прогулке.

— Вон оно, — кивнул дедок, выйдя из плотного скопления деревьев, тесным кольцом сгрудившихся возле небольшой полянки. Прямо посереди ее, почти вплотную друг к другу, стояло несколько приземистых каменных глыб высотою в три-четыре человеческих роста, а то и побольше. Они образовывали небольшой, метров семь-восемь в диаметре, круг, внутри которого царила непроглядная тьма, веявшая на все окружающее тяжелым могильным холодом, который Доброгнева почувствовала еще на самом краю полянки.

— Жуткое это место, — нервно хихикнул старичок и пытливо спросил девушку: — Может, передумаешь? Сама поразмыслишь не спеша, глядь, да и ответ найдешь, который тебе надобен.

Доброгнева и впрямь заколебалась поначалу, но слова спутника оказали на девушку почему-то противоположное действие. Она резко тряхнула головой, упрямо сцепила зубы и, чувствуя, что появившейся решимости хватит ненадолго, быстро пошла к камням, ярко чернеющим даже в густо-фиолетовых сумерках. Сделав два-три шага и вспомнив, что не поблагодарила деда за показанный путь, она повернулась было к нему, но того уже и след простыл.

— Жаль, — вздохнула она и ускорила свой шаг, замедлив его лишь в паре метров от ближайшей щели. Зияющий внутри мрак неожиданно показался ей пугающим и даже отталкивающим, сказать точнее, словно предупреждающим о чем-то. Доброгнева в нерешительности остановилась. Тело девушки охватила мелкая нервная дрожь. Этот озноб был вызван не только испугом. Через узкий проход между камнями явственно несло стужей. Воздух перед входом был значительно холоднее, чем в лесу, к тому же выходил он не беззвучно, а с каким-то хрипловатым придыханием, перемежаемым время от времени легким сухим шелестом. Все это неожиданно напомнило ей… дыхание бабушки, причем именно в ту ночь, когда та умерла.