Крест и посох

Глава 20 Тайна Всеведа

А любимый сын — баловник Перун.
Как примчит в грозовом обличье —
Недостанет слов и не хватит струн
Рассказать про его величие.

Игорь Кобзев

Святослава расспрашивали долго.

Изрядное время заняли одни только расспросы об отце княжича, причем ответы мальчика о самочувствии Константина поразили всех каким-то совершенно не детским и даже не юношеским спокойствием и хладнокровием.

Более того, наблюдательность, благодаря которой он обрисовал положение осажденных, включая примерные запасы пищи и воды, а также количество воинов, их обученность и боевой дух, сделала бы честь любому опытному воину.

Святослав, будто бывалый строитель, подробно рассказал Ратьше и Эйнару даже о состоянии стен и крепостных башен, не забыв упомянуть и о подмеченных им подгнивших бревнах у внутреннего основания одной из самых древних, так называемой Ярославовой, расположенной на стыке южной и восточной стен.

Седой воевода лишь восхищенно покачивал головой, внимательно слушая Святослава и только изредка прерывая его уточняющими вопросами.

По окончании же речи мальчика Ратьша положил ему на плечо свою могучую руку, для которой и двуручный меч был не больно-то тяжел, и сдержанно заметил:

— Славный сын у моего князя. Любой воевода, коему жеребий выпадет воев под твоим стягом вести, за честь почтет служить столь мудрому мужу.

А ответ юнца поразил воеводу еще больше, чем выказанная ранее наблюдательность.

— А я бы полжизни отдал за то, чтобы господь меня сподобил хоть раз единый в битву жаркую под стягом моего батюшки пойти, — строго заявил Святослав.

Немудрено, что в такой обстановке девке-лекарке особого внимания уделено не было. К тому же о том, какую важную роль в спасении князя Константина от смерти она некогда сыграла, знал лишь один Вячеслав.

Юный восемнадцатилетний сотник с непосредственностью жителя двадцатого века от всей души облобызал девушку, и обе ее щеки от прикосновений тех губ вмиг зарделись сочным малиново-багровым заревом.

И хоть девица согласно своему строптивому нраву от славного витязя тут же сердито отшатнулась, однако же ни единого слова поперек ему не сказала, а напротив — какое-то время смотрела на него ожидающе и почти молитвенно, призывая к продолжению.

Но ожидание это было тщетным — не услышал Вячеслав голоса сердца юной девы, а отвлекся, как и все прочие, на княжича Святослава.

Вот тогда-то, слегка придя в себя от нежданных ласк, Доброгнева и решила заняться подготовкой к грядущему бою.

У воина перед сражением меч должен быть остро наточен, в дощатой брони прорехи залатаны, запас стрел в туле пополнен. У лекарки — иное. Ей главное, чтобы ворох чистых тряпиц под рукой лежал для перевязки ран, да еще отвары разные наготове имелись, потому как порой горячей любое промедление иному ратнику, алой рудой истекающему, и смертью грозить может.

Отвары же заготовить заранее можно лишь при наличии трав да нужных кореньев. На их-то поиски и подалась Доброгнева. И никто из ратников в дружине Ратьши даже не приметил, как пошла она прочь из стана.

Зато это заметили два половца.

Они понимающе переглянулись, согласно кивнули друг дружке, выждали, пока девка удалилась на изрядное расстояние от лагеря, безопасное для насильников тем, что и самый громкий голос, взывающий о помощи, никому не услыхать, вскочили на своих приземистых лошадок и, истекая похотью, ринулись следом.

Доброгнева — душа простая, поначалу даже и не поняла, что половцы скачут по ее душу, точнее, по ее тело. Разок лишь оглянулась, заслышав конский топот, да и далее двинулась.

Тот из степняков, что скакал чуть впереди, первым же и метнулся на нее прямо с коня, да на его беду Доброгнева в тот миг от шмеля лугового отшатнулась. Вроде бы и малое движение, но и его хватило, чтобы половец чуток промахнулся да ни с чем на землю и повалился.

Второй же его ошибки повторять не стал, с коня своего соскочил, но тут и Доброгнева не оплошала, вмиг сообразив, что именно от нее понадобилось этим двум нечесаным образинам.

Ловко увернувшись от похотливых объятий, она, не тратя даром ни единой секундочки, оказалась близ лошади, оставшейся без седока.

Запрыгнув же на нее, она тоже не растерялась, поняв, что если направит жеребца к стану Ратьши, то не успеет степной конек набрать ход, как либо сам арканом половецким изловлен будет, либо наездницу на землю повергнут.

Стало быть, путь ей один лежит — тот, что никем не перегорожен, хотя и ведет он в противоположную сторону от палаток русских ратников. Туда она коня и направила.

Тот, кто по ее милости остался безлошадным, по первости попробовал травницу каленой стрелой достать, да, видать, вся сила молодецкая у него внизу живота сосредоточилась, ничего для рук не оставив. Плохо ложились стрелы, то с явным недолетом, а то в стороне, на расстоянии не менее пяти-шести шагов от скакуна, что для стрелка-степняка позор несусветный.