Крест и Полумесяц

Ратник сурово кивнул в ответ (и этот немногословный!), после чего прыжком взлетел в седло и пристроился сзади. Однако! Я-то думал, что моя лихая посадка – предмет тайной гордости – может произвести впечатление, а тут такое… Кстати, про страх я не солгал. Говорят, что на фронтах Великой Отечественной те, кто каждый день проводил в окопах и выживал, привыкали к ежедневной опасности, к близости смерти. Но, возвращаясь после госпиталей, фронтовики были вынуждены вновь ломать себя и подавлять страх. А тут получается одна схватка раз в несколько месяцев, и каждый раз сердце бьется как загнанный заяц…

– Пошли.

Передача команды по цепочке воинов отработана нами заранее. Легко тронув бока кобылы пятками, я посылаю ее вперед – и одновременно со мной начинают движение десятки дружинников Белой Вежи да касоги. И каждый шаг наших лошадей становится все быстрее, совпадая с частыми ударами сердца в груди. Руки подрагивают от волнения, но мне в очередной раз удается переродить страх в боевой кураж. Внутри будто что-то взрывается, и тело словно становится легче, а сознание заполняет восторг одновременно с предвкушением. Я молод, силен и сегодня точно не погибну!!!

И пускай так думает каждый молодой воин, сотням которых не удается пережить свой первый бой. Перед сечей лучше верить в неуязвимость, чем размышлять о тяжелой ратной судьбе…

Кобылка, прозванная Лисицей, между тем набирает скорость, как и прочие лошади, сокращая дистанцию с половцами, развернутыми к нам спиной – и пока еще не подозревающими об ударе с тыла. Незакрытым остается только один вопрос – почему я вновь нахожусь в атакующих рядах? Однако этому есть объяснение. Во-первых, после нашего удара никакого руководства боем за спиной воинов уже не осуществить. Максимум что возможно, это сплотить часть их вокруг себя – то есть непосредственно участвуя в схватке. Во-вторых, численность моих людей не шибко велика, нет никаких резервов, коим был бы нужен дополнительный сигнал. В-третьих, вести ратников в бой вождю здесь почетно, мое личное участие будет отмечено Ростиславом в случае успеха. И наконец, в-четвертых – это тот самый азарт, та самая горячка сечи, что страшит меня и одновременно притягивает. Слишком сильные ощущения, чтобы отказаться от них, чтобы жить вовсе без них…

До развернутых полубоком куманов остаются считаные метры, а до ближайшего ко мне степняка – прямая дорожка между деревьями, где я могу разогнать кобылу до галопа. Лисица не подводит, словно пролетев над землей последние метры, и с моих губ срывается давно зреющий в груди клич:

– Бей!!!

Тут же в ответ раздается оглушительное:

– Севе-э-эр!!!

И морозящий душу волчий вой касогов…

Выбранный в качестве цели половец успевает послать коня мне навстречу и склонить копье – но и только. Натянув повод вправо, я обхожу противника с левого от него бока – и, развернувшись в седле, одним точным, стремительным уколом вонзаю пику под ключицу и успеваю потянуть древко на себя.

Лошадь отлично меня слушается: прошлогодний поход многому научил, да и я последние дни не терял времени даром, активно готовясь к конной схватке. Потому принимаю на щит очередной укол вражеского копья, нацеленного в шею, и с силой вонзаю свое в открытое бедро противника, атаковавшего меня лоб в лоб. Степняк взвыл от боли и неуклюже вывалился из седла, потеряв равновесие, древко засевшей в человеческой плоти пики выскользнуло из пальцев, но мгновение спустя ножны с хищным свистом покидает сабля. Однако чуть искривленному клинку уже не довелось вкусить вражеской крови: куманов справа и слева от меня опрокидывает удар разогнавшихся дружинников, и уцелевшие степняки в спешке разворачивают лошадей.

Глава 4

Сентябрь 1069 г. от Рождества Христова

Окрестности Херсонской гавани, море

Легкий плеск воды да чуть слышимый скрип дерева – вот и весь шум, который производит моя «эскадра». Море, слава богу, пока еще не волнуется: мы зацепили последние спокойные ночи перед нападением на венецианскую флотилию. Так что ладьи идут на веслах ходко, уверенно – небо сегодня чистое. И хотя нам светят только звезды (атаку я подгадал именно на новолуние) силуэты боевых кораблей явственно различимы у пристаней. По информации наших лазутчиков, сиречь купцов, итальянские торгаши собирались отчалить в Константинополь со дня на день, в сопровождение им назначались гураб, два дромона и две галеи. Довольно солидный конвой, в схватке с которым легким варяжским ладьям просто не выстоять.

Так что я решил несколько изменить баланс сил.