Но было поздно. Уже окончательно и бесповоротно поздно.
На его глазах несколько пуль угодили в деда. Упали охранники. Четвертый человек вовремя спохватился – и прикрылся одним из упавших тел. Так что стало нереально серьезно зацепить его.
– Ирма?!
Он в ужасе обернулся к подруге – и натолкнулся на ее взгляд.
Никогда раньше она так не смотрела. Холодно. Расчетливо. Оценивающе.
– Уходим, – захрипела рация. – Добивай своего – и уходим.
Славка шарахнулся в сторону, еще не веря, что это всерьез. Ирма подняла пистолет.
– Прощай, идиот…
Последнее слово слилось для Славки с тихим шлепком выстрела. Пуля ударила в грудь, пробив легкое и отбросив его к стене. Он мог бы еще вылечиться, пусть не сразу, он же оборотень, но…
– Как же ты надоел мне со своей глупостью.
Ирма сделала два шага вперед, хладнокровно прицелилась любовнику в переносицу – и улыбнулась.
– Передавай привет семье.
Второй выстрел поставил точку в неудачливой жизни Станислава Евгеньевича Леоверенского. Ирма посмотрела на стену подъезда. Покривилась. Не повезет тем, кто будет отмывать эти мозги со стенки. Пфу.
Бросила рядом пистолет. И стремительно рванулась на последний этаж. Там на чердаке у них все было приготовлено, чтобы уйти. Через крышу, на соседний дом, а потом вниз по улице. Там ждала их группу машина с одеждой.
Что ж.
На квартиру за новыми документами, деньгами, жизнью…
Ирма рванула в сторону дверь чердака. И уже переходя на крышу соседнего здания – да здравствуют новостройки, втиснутые между старых домов! – она вспомнила Славкины глаза.
Кажется, этот дурак так и не поверил, что умирает…
Ха! Ирма улыбнулась.
Каждый, кто не понял основополагающую истину, – просто напрашивался на смерть. Краеугольную истину.
Никому нельзя доверять, кроме своей стаи… семьи.
А иногда и ей доверять не стоит.
А этот дурак всем верил – и поплатился за свою доверчивость. Глупец! Мог подумать, что кому-то интересен, важен, нужен… как приятно играть на таких слабостях и глупостях…
Ирма даже не подумала, что сама она тоже доверилась верховной бере стаи. И теперь полностью зависит от нее. Но ей и в голову не пришли подобные мысли относительно себя. Как она может быть кому-то не нужна?! Это же – ОНА!
То, что Славка рассуждал точно так же…
Как часто мы видим соринку в чужом глазу, не замечая лесовоза – в своем собственном…
Сергей попытался дозвониться Сене.
И опять не получил ответа.
Само по себе это было странно. Телохранитель всегда должен быть на связи. Даже если он вместе с Юлей сейчас сидит на лекции – все равно обязан! Да хоть сбросил бы вызов – и то хлеб! Так нет же! Ноль! Сплошной ноль! А ведь он волнуется…
А если с ним что-то случилось?
А если Юля…
Да нет! Это нереально! Поднялся бы шум!
Никто не сможет тихо устранить готового к бою оборотня!
Но вдруг?
Сергей чертыхнулся – и полез из машины.
Потом он тщательно проверит механизм. Но сейчас – сейчас он обойдет институт и найдет этих двоих. И все выскажет Сеньке! Будет знать, как нервировать напарника!
Леонид сидел над телом любимой женщины минут тридцать-сорок. Но по его собственному счету эти минуты показались годами.
Только вот ему было все равно.
Аля дышала.
Жила.
Боролась со смертью.
Остальное было неважно.
И сирены за окном, и осторожные перешептывания за дверью спальни, и надрывающийся телефон…
Очнулся он, только когда в спальню влетели несколько полицейских!
– Руки в гору!!! Живо!!!
Леонид перевел на них замутненные глаза. Поднял вверх окровавленные руки. А потом постарался вернуться в реальность.
Скоро здесь будут врачи. Але помогут. Обязательно. Но оказавшись в тюрьме, он не сможет защищать ее дальше. А потому…
– Синявский Леонид Петрович, – представился он. – Документы на оружие и прочее – в верхнем кармане пиджака. Достаньте, а?
Видя, что он даже не шевелится, один из полицейских протянул руку, осторожно достал документы и сделал шаг назад. Второй пригляделся внимательнее.
– Синявский? ЧОП «Тигренок»?
– Ага. Скажите, медики есть?
– Медики прибудут с минуты на минуту. Это – кто?
– Алина Михайловна Леоверенская, – отрекомендовал женщину Леонид. Его ладонь привычно опустилась на рану, переставшую кровоточить. – Константин Савельевич Леоверенский заключал с нами договор на охрану.
– Вот как? А сам он…
– Не знаю. Надо звонить ребятам. Я сегодня заехал к нему по делу, но не застал. А вместо этого услышал перестрелку. И вмешался.
Оружие убралось в кобуры.
– Это ты трех баб положил внизу?
– Они моих ребят положили, ее ранили, меня хотели… законная самозащита.
– Это уже суд разберется, – отмахнулся тот мент, что постарше. – Она хоть жива? Куда попали-то?
– Х… его знает, – грубо отозвался Леонид. – Не врач. Вижу, что поясница, легкие… там я ее оставить не решился. Вдруг кто еще?
– Дим, сходи, подожди медиков и пришли сюда, – старший мент кивнул самому молодому, а сам присел на корточки и коснулся Алиной шеи.
– Жива. Слушай, а ты ничего не видел больше? Никого?
Леонид грубо выругался, отводя душу.
– Если бы!.. и…!!! Приехал, тут перестрелка, я влетел во двор… кстати, как там мои ребята?
– В джипе?
– Да.
– Два трупа.