Крест и король

— Ничего такого я не думаю. Но допускаю, что он теперь не желает лезть на рожон, не то что раньше. И в этой стране, где полно берсерков, или как там их называют, от него уже проку не много.

— Но как считаешь, он нам пригодится?

— Если не требовать слишком многого. — Озмод огляделся и нахмурился. — Нас здесь семеро, не считая Карли. А где Удд?

— Да где ж ему быть? Потекли ручьи, и Удд пропадает на мельницах, следит, как они работают. Схватил краюху хлеба и убежал ни свет ни заря.

— Ладно, кто-нибудь, приведите его сюда. А остальные послушайте. Мы сделаем вот что…

— Вот каков наш план, — сообщил Озмод, сурово глядя через стол на Бранда. — Именно так мы и собираемся поступить. И к тебе только один вопрос: ты с нами?

Бранд задумчиво опустил глаза. Хотя оба сидели, лицо Бранда располагалось на фут выше, чем лицо англичанина. Вот что по-настоящему удивительно, подумал он, — как изменились люди Шефа. Весь жизненный опыт, вера и воспитание убеждали Бранда, что раб есть раб, а воин есть воин и невозможно из одного сделать другого. Воина нельзя обратить в рабство — ну разве что с массой предосторожностей вроде тех, что придумал король Нидуд для Вёлунда, да и то, кто же не знает, что сталось с незадачливым господином. А из трэлла нельзя сделать бойца. Дело не только в отсутствии военной выучки — в нем нет и души воина. В ходе прошлогодней войны Бранд несколько поколебался в своем мнении. Он увидел, что бывшие рабы могут быть полезны в войне машин, поскольку их самих можно превратить в машины: они будут делать, что велят, натягивать тетиву и дергать за рычаги. И это все.

Но вот перед ним сидит вольноотпущенник, который не только придумал свой план действий, не только рассказывает ему, Бранду, как собирается достичь успеха, но еще и отвергает попытки остановить его. Великан из Холугаланда испытывал смешанное чувство: раздражение, изумление и что-то вроде… уж не тревоги ли? Ибо страх не был тем чувством, в котором Бранд легко признался бы даже самому себе.

— Да, я с вами, — отвечал Бранд. — Но я не хочу, чтобы в этом оказалась замешана моя команда. И я не хочу потерять корабль.

— Мы собирались воспользоваться твоим кораблем, чтобы убраться отсюда, — сказал Озмод. — Поплыть на нем назад в Англию.

Бранд помотал головой.

— Никаких шансов, — сказал он. — Охрана короля Хальвдана запечатала этот берег наглухо — мышь не проскочит. А «Морж» не может сражаться с кораблями охраны: они вдвое больше размером.

— Воспользуйся мулом.

— Ты же знаешь, сколько времени это займет: нужно не просто погрузить его, но и установить как надо, чтобы можно было стрелять. И потом, любой корабль, если он не построен специально для мула, рассыплется, едва ты выстрелишь на нем из этой штуки.

— Тогда как же нам сбежать после того, как отберем Шефа у королевы? Ты считаешь, что это не выгорит?

Бранд задумчиво пожевал губу:

— Можно. Наверное. Но не морем. Пожалуй, лучше всего сделать вот что. Я придумаю какой-нибудь предлог и уеду — скажем, поохотиться в горы, мне поверят, ведь я провел зиму взаперти. Я куплю лошадей для всех нас. Когда выполните свою задачу, встречайте меня в условленном месте. Тут мы и улетучимся, как дым с земель Хальвдана и Олафа, — они не сразу догадаются, куда мы направились. А мы поскачем через всю страну к Гула-фьорду. Мой кормчий Стейнвульф подойдет туда за мной. Есть надежда, что с помощью Пути или, по крайней мере, с помощью Торвина и Скальдфинна, а также их друзей он сможет освободить «Моржа» и пройти вдоль берегов, чтобы подобрать нас. И даже если у него будут неприятности, Гудмунд сможет вырваться на «Чайке». Все встретимся в Гуле и убежим в Англию, как ты и предлагаешь.

— Ты не будешь участвовать в налете?

Бранд молча покачал головой. Теперь Озмод пристально смотрел на собеседника. Он тоже всегда верил, что раб и воин — две разные породы, как волки и овцы. А затем обнаружил: когда есть цель борьбы и шанс на победу, в нем самом просыпается волк. Сейчас его удивлял расположившийся напротив гигант. Ведь это был боец, знаменитый даже среди свирепых, драчливых и неугомонных героев Севера. Почему же он теперь спасовал? Почему стоит в стороне, когда другие лезут в пекло? Правда ли, что человек, который оправился от раны, приведшей его к самым дверям смерти, никогда не станет прежним? Он стоял у этих дверей и чувствовал идущий от них смертный холод…

— Тогда можешь предоставить это нам, — сказал Озмод. — Нам, англичанам, — добавил он, желая подчеркнуть свои слова. — Как считаешь, у нас получится?

— По-моему, если все сделать так, как вы, англичане, задумали, должно получиться, — ответил Бранд. — Меня вот что беспокоит: как вас провести через горы к Гула-фьорду. До сих пор вы встречались только с обычными норвежцами. Те, что живут в дальних горах, там, где мы пойдем, — они ведь другие.

— Если мы справимся с охраной короля Хальвдана, то справимся и с ними. А как насчет тебя? Ты же славный воин Холугаланда, разве не так?