Крест и король

Сидя на скамье перед открытом окном дома в Гедебю, дьякон Эркенберт старательно записал имена обоих – короля Хальвдана (Черного) и короля Олафа (Эльфа Гейрстата, что бы это ни означало) и добавил названия их королевств: Восточный Фолд и Западный Фолд, оба – части того целого, которое называют Northr Vegr, Норвегия. Он не думал, что один из них и есть тот человек, которого ему нужно найти. Олаф-Эльф, наверняка нет. В заметках Эркенберта значилось, что это человек в возрасте за пятьдесят, известен неудачливостью, хотя ему и посчастливилось сохранить свое королевство. Но он также не встречался ни в одном из составленных Эркенбертом списков – основанных, впрочем, лишь на ненадежной и неполной человеческой памяти – списков тех, кто принимал и кто не принимал участие в великом набеге на Гамбург, когда пропало Святое Копье Лонгинуса.

Другая кандидатура выглядит чуть получше. Его многие боятся и уважают, что-то вроде великого завоевателя в масштабе мелких северных стран, как говорят, он – главное в Норвегии препятствие для пытающихся расширить свои владения Рагнарссонов. Его корабли охотно вступают в бой и удерживают всех нарушителей границ на почтительном расстоянии. И все же Эркенберт не считал, что Хальвдан подходит по всем статьям. Когда Бруно поручил дьякону собрать всю доступную информацию о вождях, ярлах и королях Скандинавии, чтобы попытаться определить, к кому могло попасть Священное Копье, он распорядился учитывать три вещи. Во-первых, успех. Во-вторых, связь с разграблением Гамбурга. В-третьих, неожиданное изменение: успех, внезапно сменивший прежние неудачи, может свидетельствовать о могучем влиянии святой реликвии лучше, чем что бы то ни было. К Хальвдану это не относилось. Казалось, на свой путь к власти он стал твердой ногой с самого рождения или, по крайней мере, с ранней юности.

Против своей воли – потому что он не хотел ехать с заданием на Север, а предпочел бы остаться в Кельне или Трире, или даже в Гамбурге, или Бремене, раскрывая новые загадки довлеющего над королями рока, – Эркенберт начал увлекаться интеллектуальными трудностями проблемы, которую поставил перед ним графский сын Бруно.

– Кто-то должен знать ответ, – сказал Бруно. – Они просто не подозревают, что знают. Спрашивай всех встреченных обо всем на свете. Записывай все ответы. И посмотри, что будет вырисовываться.

Так Эркенберт и поступил. Он начал расспросы с нескольких людей, обращенных Орденом в Гедебю – не очень ценные информаторы, по большей части женщины и рабы, которые ничего не знали о делах сильных мира сего; затем перешел к христианским священникам, которых Орден спас, а потом к стражникам короля Хрорика, которые разговаривали с ним из вежливости, и наконец щедрой рукой наливая южное вино, беседовал со шкиперами и рулевыми приходящих кораблей, многие из которых сами были знаменитыми воинами, не хуже шлюх разбирающимися в прихотях судьбы.

От дверей упала тень, и старший рыцарь Ордена Копья, сам Бруно, протиснул в проем свои немыслимо широкие плечи. Он, как всегда, был щедр на улыбку.

– На кого сегодня ставим? – спросил он. – Появились новые темные лошадки на наших скачках?

Эркенберт покачал головой.

– Если, как ты говоришь, мы уже слышали ответ, значит, я не смог его понять, – сказал он. – Под твою схему лучше всех по-прежнему подходит тот человек, что убил Ивара и победил Карла. Он появился ниоткуда. Все только и говорят о его подвигах и его удачливости. Он тесно связан с Вигой-Брандом, Брандом-Убийцей, который точно был тогда в Гамбурге.

Бруно с сожалением покачал головой.

– Я тоже так думал, – признался он. – Вплоть до того момента, когда поговорил с ним. Он очень таинственный, и думаю, он может иметь со всем этим что-то общее. Однако у него было только одно оружие, правда, копье, но не то Копье. Слишком новое, другой формы, с вырезанными языческими рунами, хотя я и не смог их прочитать. Думаю, ты вбил его имя себе в голову и никак не хочешь с ним расстаться. Может быть, это и мешает тебе узнать настоящего владельца. Расскажи мне побольше об этих языческих королях.

Эркенберт пожал плечами и в который раз взялся за кипу своих пергаментов.

– Я рассказал тебе о королях Дании и Норвегии, – начал он. – Между ними лежат Швеция и Готланд, там может найтись еще добрых два десятка человек. Начнем с севера: король Викар из Розлагена, возраст пятьдесят, избран на Роз-Тинге двадцать лет назад, считается богатым, но миролюбивым, собирает дань с финнов и никогда не был на Юге.

Бруно покачал головой.

– А как насчет короля Орма из Уппланда? Под его властью находятся великий Дуб Королевства и храм для жертвоприношений в Упсале. Он считается могущественным, но не склонным к личной храбрости, королевство захватил силой двадцать лет назад?