Крещение Руси. От язычества к христианству

Возникает вопрос, почему русский книжник, работавший на рубеже XI и XII вв. и опиравшийся на библейскую традицию, не распознал в имени Хорив названия библейской горы? Дело, видимо, было не только в том, что Библия была ему известна лишь в извлечениях — паремийных текстах и тексте его предшественника Георгия Амартола. Для еврейско-хазарской общины, говорившей по-славянски и оставившей название горы Хоревица в микротопонимии(Киева, этот город лежал на краю ойкумены, для летописца же он был центром наиболее «смысленого» племени полян, стал «матерью городов русских», столицей новой христианской Русской земли, «новым Иерусалимом» и Царьградом, а не «новым Синаем» (где располагалась гора Хорив). «Хорив» относился к хазарской предыстории Руси и русского христианства.

Глава 2 Начало христианства на Руси

Собственно история Руси началась тогда, когда Русь столкнулась с христианским миром. Первые известия об этом столкновении донесли до нас жития византийских святых — Стефана Сурожского и Георгия Амастридского. Свойственные житийному жанру стереотипы, в том числе описания чудес, не позволяют напрямую выявлять исторические реалии — исследователи до сих пор спорят, к какому времени могут относиться события, описанные в житиях.

1. Житие Стефана Сурожского

Житие сохранилось в русском переводе, включенном в агиографический сборник не ранее середины XV в. Греческое Житие традиционно датируется X в. и описывает события первой трети IX в. Содержит повествование, часто связываемое с событиями истории Руси. В Житии рассказывается, как на побережье Таврики напало войско новгородцев под командованием князя Бравлина (в некоторых вариантах вместо личного имени говорится о воителе — «князе бранливе»), которое после жестокой битвы завоевало территорию от Херсонеса-Корсуня до Керчи и подступило к Сурожу (Согдее, современный Судак). После десятидневной осады ворота были проломлены, город взят и начался его грабеж. Сам Бравлин попытался овладеть сокровищами местного Софийского собора, где находилась гробница св. Стефана, епископа Сурожского. Но у гроба святого, из которого он намеревался взять «царское одеяло», золото, жемчуг, драгоценные камни и сосуды, его разбил паралич: «обратилось лицо его назад», на губах выступила пена. Князь успел возопить о видении — некий «велики и святой муж» ударил его по лицу. Затем Бравлин приказал своим «боярам» прекратить разорение Сурожа и вернуть горожанам награбленное, Стефан же страшным голосом велел князю принять крещение, иначе не вернуться ему домой. «Если встану, — ответствовал пораженный недугом, — крещусь!» Тогда сурожские попы и епископ Филарет, преемник Стефана, сотворили над недужным молитву, и «снова обратилось лицо его вперед». Но окончательно исцелился князь лишь после того, как отпустил всех пленников. Устрашенная Русь не осмеливалась больше совершать набеги, безумцы же уходили посрамленными.

Ни ранние древнерусские, ни византийские источники, за исключением самого Жития, не упоминают о военной кампании Руси, которая должна была потрясти Византию. Считается, что в Житии отразилось позднейшее известие о походе Владимира Святославича на Корсунь в 989 г., где, согласно летописной Корсунской легенде, он разболелся и исцелился лишь после крещения. Об этом еще пойдет речь отдельно. Если доверять хронологии Жития Стефана, то поход Бравлина должен был состояться в первой четверти IX в., тогда это — первое упоминание Руси и крещения ее князя.

2. Житие Георгия Амастридского