Крепостной шпион

Так случилось, что выкормленные одной женщиной, они были неразлучны с самого нежного возраста. Мать Андрея умерла в родах, и вся забота о младенце была возложена его отцом, великодушным графом Андреем Мирославичем Трипольским, штаб-ротмистром уланского полка, на крепостную женщину по имени Марфа.

Марфу взяли в кормилицы к младшему Андрею потому, что та родила двумя днями раньше барыни. И таким образом, дочь кормилицы Аглая, стала его молочной сестрой.

Дети росли вместе и были неразлучны. Андрей Мирославич не возражал до того момента, пока сыну его не исполнилось 6 лет.

Когда граф хотел отставить преданную кормилицу и пригласить педагогов, но маленький Андрей неожиданно воспротивился. Мальчик ни за что не хотел расставаться с своею любимую сестричкой.

Поначалу Марфу, а вместе с нею и Аглаю, убрали из дома. Но вскоре вынуждены были вернуть потому, что маленький граф проявил неожиданную стойкость. Он не плакал и не просил больше он просто отказался от всякой еды. Отец сдался.

Аглая и Андрей выросли вместе и получили схожее образование. Когда граф Андрей Мирославич Трипольский скончался, и все 5000 душ перешли по наследству 17-летнему Андрею, он хотел тут же написать вольную для своей названной сестрички. Но Аглая испугалась свободы. Девушка и помыслить себя не могла отдельно от брата.

Тогда произошёл между ними серьёзный разговор и решили, что теперь Аглая останется формально его крепостную, но в своём завещании, на случай внезапной смерти, Андрей Андреевич не только даёт ей вольную, но также оставляет и всё своё состояние. Именно после этого разговора Аглая начала называть Андрея барином, чего раньше никогда не случалось.

Вместе они покинули родовую усадьбу Трипольское и перебрались в Санкт-Петербург, где юный граф Трипольский вступил было в службу, но вскоре оставил её под предлогом выезда за границу для укрепление здоровья и получение образования.

Вместе они вошли в тайное общество «Пятиугольник». Вместе, спустя полгода, были переведены из Нижнего списка в Верхний. Одним своим присутствием в обществе, Андрей и Аглая подчёркивали необязательность и надуманность сословных различий. Чуть позже они получили специальное задание и вдвоём отправились в мятежный Париж.

Это была первая попытка «Пятиугольника» проникнуть за пределы России. Созданное в Париже тайное общество не поддерживало ни бунтовщиков, ни роялистов. Оно вообще не выступало на чьей-либо стороне, а скорее выполняло роль наблюдателя.

Спокойно пережив кровавые времена Робеспьера — подлинного дьявола в человеческом обличии — и не потеряв ни одного из своих членов во время конвента, неожиданно в одночасье парижская секция «Пятиугольника» была разгромлена. В том, что их предали и предатель находился в Петербурге, не оставалось ни единого сомнения.

Полиция прошла по всем парижским адресам. Только чудом Аглае и Трипольскому удалось выскользнуть из рук кровавой директории. Молодые люди бежали тайно в Россию.

Путешествие их не было лёгким. Полученная Аглаей ещё в начале 1793 года пулевая рана, давала себя знать. Но, прибыв в Санкт-Петербург, девушка сразу и охотно приняла участие в дерзких выходках своего названного брата.

Ей, видевшей восставший народ, проливающий бессмысленные реки крови за то, что ему чудилось свободой, нравилось шокировать знатную публику столичный гостиных. Её просто приводило в восторг, когда Андрей Трипольский, проезжая мимо большого ещё недостроенного дома на Невском, одетого в леса, вставал в санях и, размахивая шляпой, кричал:

   — Привет! Привет, подневольные каменщики!

Только поднявшись с постели, Аглая, ещё слабая, ещё нуждающаяся в постоянной поддержке, направилась в дом Натальи Андреевны.

Убийство князя Валентина в библиотеке княгини, по мнению Бурсы, непременно как-то связано и с предательством в Париже и убийством курьера, вынуждало к осторожности. Внутри организации находился шпион. Это было очевидно.

Опасаясь остальных членов общества, и не желая, чтобы информация о разгроме парижского отделение «Пятиугольника» выплыла раньше времени, Константин Эммануилович тайно поручил княгине Ольховской допросить девушку, стоящую в Верхнем списке организации, также как и сам Трипольский.

И пока всё более и более овладевая сердцем Анны Владиславовны Покровской, Андрей Трипольский устраивал захватывающие двухсанные вылазки, и кружил с юной красавицей в вальсе, Аглая сидела запёршись с княгиней Натальей Андреевной Ольховской в библиотеке, в доме на Фонтанке, и подробно припоминала шаг за шагом всё, что происходило в Париже. Нужно тщательно проанализировать провал и установить предателя.

За несколько дней женщинами были отмечены все маршруты, все пресечения членов парижского «Пятиугольника». На отдельных карточках расписаны имена. Княгиня сотни раз раскидала их по столу и, наконец, пришла к заключению, что предатель умён и осторожен и может находиться, во-первых, только в Верхнем списке «Пятиугольника» в Петербурге, а во-вторых, он столь ловок, что его нелегко будет вычислить.