Крепость во тьме

– Но этого недостаточно. – Юсиф ударил по покрытому мхом камню парапета. – Никак недостаточно.

Радетик взглянул на дым пожара:

– Гарун там?

– Да. Фуад говорит, он неплохо справляется. Есть еще новости? У тебя был мрачный вид, когда ты пришел.

Радетик несколько минут молчал, о чем-то размышляя.

– Принц Хефни убит, – наконец сказал он.

– Жаль. Снова хариши?

– Да.

Хефни был последним сыном Абуда, не считая кронпринца Ахмеда. Во многом он был похож на своего брата Фарида. Ходили слухи, будто Абуд хотел сделать Хефни кронпринцем вместо Ахмеда, заставив того отречься в пользу брата.

– Похоже, род Квесани вымрет.

– Валиг…

Юсиф медленно повернулся:

– Только не говори мне больше дурных вестей, Мегелин. Вряд ли я вынесу то, что, как мне кажется, ты собираешься сообщить.

– Мне не хочется. Но рано или поздно придется.

Юсиф уставился на огонь.

– Тогда выкладывай, – буркнул он. – Лучше уж сейчас, чем потом расклеиться на глазах у всех.

– Твои сыновья, Рафи и Юсиф… они погибли во время нападения на Хефни. И они прекрасно себя показали.

Оба уже несколько лет служили королю в Аль-Ремише. Посылать сыновей ко двору было обычным делом для местной знати.

– Вот как… Теперь у меня остались только Али и Гарун. – Он снова посмотрел на пожар, и на миг показалось, будто ответом на его мрачный взгляд стало очередное облако дыма. – Отвернись, учитель.

Радетик повернулся спиной. Человек имел право уединиться, чтобы пролить слезы.

– Абуд наверняка совершит какую-нибудь глупость, – по прошествии некоторого времени заметил Юсиф.

Казалось, будто он говорит вовсе не об Абуде, а умоляет о помощи.

Радетик пожал плечами:

– Поступки других от меня никак не зависят. Увы.

– Пойду, пожалуй, скажу их матери. Задача не из приятных.

Мегелин нервно переступил с ноги на ногу и наконец решился:

– Может, сперва взглянешь на это?

Он протянул Юсифу схему, на которую были нанесены имена и титулы, соединенные ровными линиями, – своего рода описание, кто есть кто в Хаммад-аль-Накире.

– Схема престолонаследия?

В течение десяти лет Юсиф научился читать в достаточной степени, чтобы разбирать простые тексты. Имена он хорошо понимал.

– Да.

– И что?

Подобная схема имелась у любого представителя знати и становилась «решающим голосом» при определении старшинства и соответствующего протокола.

– Позволь мне. – Радетик положил схему на зубец стены и достал рисовальный уголь. – Давай вычеркнем тех, кого с нами больше нет.

Его рука быстро задвигалась, словно наносящая удары десница смерти.

– Так много? – уныло спросил Юсиф. – Я даже не знал. Похоже, и впрямь плохо дело.

– Видишь какую-нибудь закономерность?

– Вырезают самых лучших.

– Да. Но я не это хотел тебе показать.

Юсиф наклонился ближе и тут же снова выпрямился. У него слабело зрение.

– Понятно, – проговорил он еще печальнее. – Внезапно я оказался третьим. Если что-нибудь случится с Ахмедом…

– Некоторые наши самые преданные союзники могут ускорить его встречу с ангелами.

Кронпринц обладал всеми недостатками отца, но ни одним из достоинств, благодаря которым в свое время пользовался уважением король Абуд. Ахмеда никто не любил, а некоторые враги даже обвиняли в том, что он тайно поддерживает Эль-Мюрида. Жизни его предстояло лишиться всяческой ценности, как только у Абуда ухудшится здоровье. Тайные манипуляторы в Аль-Ремише позаботились бы об отречении с помощью кинжала.

– И, – добавил Радетик, – в соответствии с принятым у вас порядком, Али четвертый в очереди, Гарун – пятый, Фуад – шестой, а дальше идут его сыновья.

– Мегелин, я знаю, о чем ты думаешь. Тут и без того вдвойне запутанная загадка, а ты клонишь к чему-то еще. Не стоит – я сейчас не в настроении разгадывать загадки.

– Ладно. Если по какому-то стечению обстоятельств погибнет вся твоя семья – скажем, во время успешной осады, – право на престол перейдет к западным родственникам Квесани. Если конкретнее – к некоему Мустафу эль-Хабибу, который сейчас уже должен быть достаточно стар.

– И что?

– Данный господин – отец мятежника по имени Насеф.

Схватив схему, Юсиф уставился на нее:

– Будь я проклят! Ты прав. Как вышло, что никто не замечал этого раньше?

– Потому что на самом деле это не столь очевидно. Мустаф эль-Хабиб – весьма дальний родственник короля, а Насеф столь же хитер, как и зло Эль-Мюрида. Все его поступки полностью объяснимы с точки зрения его службы Ученику. С чего кому-то ожидать угрозы с этой стороны? Ты готов поспорить, что Эль-Мюрид не имеет ни малейшего понятия о том, что Бич Господень может стать королем?

– Нет. Проклятье, нет. Мегелин, его нужно убить. Он еще опаснее, чем Эль-Мюрид.

– Возможно. Он весьма сообразителен. До Вади-эль-Куфа Эль-Мюрид был готов натравить на него харишей. Полгода спустя он стал командиром Непобедимых.

– Что ж, у меня есть сюрприз для обоих. Это настолько их озадачит, что им потребуется полгода, чтобы понять, что к чему. Насеф даже может настолько испугаться, что откажется от восточных войн. – Юсиф рассмеялся, и в его смехе послышались безумные нотки. – Как скоро прибудет Хоквинд?

– Не могу даже предположить. Путь от Высокого Утеса неблизкий.