Крепость стрелка Шарпа

Последний из погонщиков подал ему также запечатанный конверт, на котором фамилия и имя прапорщика были написаны четким мелким почерком.

– Это от писаря, сахиб, – произнес по-английски погонщик. Фразу он явно выучил специально, потому что никаких других английских слов не знал.

Вернувшись к холму, Шарп сломал печать. Письмо оказалось не от писаря, а от Торранса.

– Тьфу ты, черт!

– Что такое? – спросил Стокс.

– Есть здесь такой капитан Торранс, – пожаловался прапорщик. – Распоряжается обозом. Хочет, чтобы я вернулся в Деогаум, потому что обнаружились фальшивые расписки. – Он смял листок. – Какого дьявола ему от меня надо? Сам, что ли, не может в бумажках разобраться?

Вероятно, капитан просто боялся еще одной встречи с генералом и хотел подстраховаться, разделив возможную вину с помощником.

– Много времени у вас на это не уйдет, – махнул рукой Стокс. – Возьмите моего коня. Только не гоните, он и без того устал. Когда приедете в лагерь, вытрите его и напоите.

Доброта майора тронула Шарпа.

– Вы и вправду хотите, чтобы я его взял, сэр?

– Конечно, а для чего еще друзья? Давайте, Ричард, вперед. Верхом вы еще успеете вернуться к ужину. А я к тому времени приготовлю ваши любимые муссала.

Ранец остался с багажом Стокса. В нем лежали большой рубин и с десяток камней помельче, и поначалу Шарп хотел было взять его с собой, но потом подумал, что если не доверять майору, то кому же тогда доверять? Он попытался уговорить Ахмеда присмотреть за багажом, однако юный араб категорически отказался расставаться с хозяином и заявил, что побежит рядом с лошадью.

– Стокс тебя не обидит, – уговаривал Шарп, но мальчишка упрямо покачал головой:

– Я твой хавилдар.

Он вскинул на плечо мушкет и, привстав на цыпочки и вытянув шею, показал, что будет высматривать неприятеля. Обнаружить врага ему не удалось, но пантомима Ахмеда напомнила Шарпу о случае с Эллиотом. Может быть, стоит подождать и отправиться в лагерь с конвоем? Но тогда будет потеряно слишком много времени.

В конце концов он отправился в путь с Ахмедом. Маратхские всадники частенько приближались к месту работ, но подниматься высоко не рисковали, избегая встреч с конными пикетчиками. Дважды Шарп замечал вдалеке каких-то конников и уже был готов посадить Ахмеда к себе и спасаться бегством, но ни одна из групп его не заметила. Успокоился он только тогда, когда встретил патруль мадрасской кавалерии под командованием лейтенанта, который и проводил двух путников до лагеря.

Деогаум уже окружало огромное множество палаток и наспех возведенных бараков, в которых жили солдатские семьи и все те, кто шел за армией. Толпу пехотинцев развлекал танцующий медведь, и, увидев зверя, Шарп вспомнил отзыв Стокса об Америке. Симона! Да, сам виноват. Нельзя доверять женщине. Размышления о собственной глупости повергли его в состояние уныния, которое лишь усугубилось при виде двух рядовых-красномундирников, сидящих на скамеечке у дома Торранса. Ни один из них при появлении Шарпа даже не шевельнулся. Он спешился, отдал поводья Ахмеду и жестами показал, что лошадь надо вытереть соломой и напоить.

Солдаты на скамеечке заерзали, признавая присутствие офицера, однако не поднялись. Шарп знал обоих достаточно хорошо – еще не так давно шагал с ними в одной шеренге роты легкой пехоты 33-го полка. Кендрик и Лоури. Не самые приятные личности. А точнее, отъявленные мерзавцы. Оба закадычные дружки Хейксвилла, пришедшие с ним на юг пару месяцев назад, чтобы помочь задержать тогда еще сержанта Шарпа.

– Встать, – сказал он.

Кендрик взглянул на Лоури. Лоури посмотрел на Кендрика. И оба скривили физиономию, словно от них потребовали чего-то невозможного. Поднялись не сразу, медленно, с кривыми ухмылками, но все же поднялись, не рискуя нарваться на наказание.

– Ваша лошадка, мистер Шарп? – с невинным видом поинтересовался Кендрик, делая упор на слове «мистер».

Не отвечая на вопрос, Шарп прошел в дом и в первой же комнате увидел нового писаря – за столом сидел молодой, приличной наружности индиец с намасленными волосами и в длинной белой рубахе. Защитой от чернильных пятен служил повязанный поверх рубахи фартук.

– У вас дело, сахиб? – вежливо спросил он.

– К капитану Торрансу.

– Капитан болен. – Индиец улыбнулся.

– Он всегда, черт возьми, болен, – буркнул Шарп, проходя мимо протестующего писаря и открывая следующую дверь.

Торранс, одетый в индийский халат с вышитыми драконами, лежал в гамаке, потягивая кальян. Сержант Хейксвилл сидел за маленьким столиком перед кучкой монет.

– Шарп? – удивился капитан. Сержант, на которого появление прапорщика произвело тот же эффект, молча поднялся. – Признаться, не ждал вас раньше вечера.

– Я здесь, – сообщил Шарп.

– Да-да, я вижу и нисколько в этом не сомневаюсь. Если только вы не привидение.

Шарпу было не до шуток.

– У вас проблемы с расписками?

Торранс заворочался:

– Каждый раз одно и то же, верно? Сержант, вы, кажется, говорили о каких-то делах?

– Служебных делах, сэр!

– Вот ими и займитесь.

– Есть, сэр! – Хейксвилл вскочил, вытянулся во фрунт, повернулся и строевым шагом вышел из комнаты.