Крепость Серого Льда

Вокруг расстилалась голая, словно лунный лик, местность. Лед сменился каменистой тундрой, где приходилось опасаться трещин и ям. На белесом от туч небе солнца не было и следа. Поздним утром, по прикидке Райфа, они пересекли одну широкую рытвину, немного позже — другую. Когда они выбирались наверх из второй, Райфу вспомнились слова Слышащего: «В Великой Глуши когда-то росли деревья и текли реки, столь широкие и глубокие, что могли бы затопить бесследно целые деревни».

Райф оглянулся. Может быть, здесь когда-то текла река? Развернув пони, он снова спустился вниз, и ему открылись вещи, которых он не замечал прежде: гладко обкатанные камни и волнистая земля на стенах траншеи. Это было русло высохшей реки, и он пересек его дважды, в двух местах. Райф спрыгнул с пони, непонятно отчего взволнованный. Набрав пригоршню гальки, он задумчиво просеял ее сквозь пальцы. Река, которая дважды встретилась ему на пути... Одно ясно: крюк сделало само русло, а не он. Райф не знал больше, в какую сторону едет, но держать направление еще не разучился.

Выгнутая, как лук, река... память, балансирующая на краю разума... серебряная линия на стене пещеры. Образ рухнул в бездну, и перед Райфом мелькнуло лицо Траггиса Крота.

Рисунки на стенах атамановой пещеры. Река, протекающая по сперва зеленой, а потом мертвой земле. Одинокая гора на ее берегу.

Мы ищем...

Все, так долго ускользавшее от Райфа, теперь стало на место. Рыцари-Клятвопреступники искали то же самое, что теперь ищет он: слабое место в земной коре, грозящее уступить первым. Потому-то они и поставили свой форт на самой границе Глуши. Они знали гораздо больше, чем Райф, ведь у них была книга. Райф вновь увидел перед собой ее желтые страницы, раскрытые на изображении остроконечной горы.

В пещере и в книге изображалась одна и та же гора.

Райф, щелкнув языком, подозвал пони и поехал вверх по сухому руслу. Река укажет ему путь.

43 ОТРУБЛЕННАЯ ГОЛОВА

Яго Сэйка хоронили по древним обрядам клана Дхун. Робби получил особое разрешение вождя Молочного Камня на то, чтобы временно преобразить двадцатифутовый кусок речного берега в землю Дхуна. Яму очертили тремя заветными кругами: первый священным порошком самого Яго, второй — порошком из рога дхунского короля, третий — дхунской землей. Обнаженное и обмытое тело воина лежало на траве.

Брим старался поменьше смотреть на него. Яго, бледный при жизни, после смерти вдруг сделался пестрым: внутренняя часть бедер и ягодицы налились краснотой, руки и ступни пожелтели, лицо и грудь приобрели голубовато-меловой цвет. Убившая его рана была очень мала, а теперь, когда Яго лежал на спине, ее и вовсе не стало видно. Один умелый удар ножом под ребра, и Яго не стало.

Робби заплакал, когда маленький отряд вернулся из набега с его телом. Привезли Яго в фургоне, запряженном двумя мелкими парными лошадьми. Воины в заляпанных речным илом плащах пошатывались от недосыпания. Один чуть не свалился с коня, и его подхватил Дидди До. Брим как раз приехал со своей встречи со Скиннером Дхуном, и Робби расспрашивал его о том, как она прошла. Брим сказал, что Скиннер обещал дать ответ в течение десяти дней, Робби улыбнулся, довольный, и тут за стенами башни поднялся шум.

На дворе уже стемнело. Робби выскочил наружу, Брим следом. В тот вечер Брим понял, что значит видеть смерть на чьем-то лице. Усталый Ранальд Вей, сидя на коне, искал взглядом только одного человека: Робби Дан Дхуна, своего короля и вождя.

Робби, быстро пересчитав вернувшихся, промолвил одно только слово: «Гвоздь?»

Ранальд Вей повесил голову. Самый старший по годам в лагере Робби, он одним из первых, отрекся от Скиннера и объявил себя сторонником Дан Дхуна. В клане он славился как лучший наездник.

«Его убил черноградец».

«А остальных?» — с окаменевшим лицом спросил Робби.

«Орлийский лучник».

В то время никто не понимал, в чем дело, да и теперь, по мнению Брима, полной ясности у них не было. Двое защитников фургона, без отличительных знаков какого-либо клана, умудрились убить трех дхунских воинов. Их приняли за глэйвских купцов и напали на них без должной осторожности. В стычке отряд потерял двух бойцов, а потом и Яго Сэйка, захваченного врасплох. Брим, несколько раз слышавший рассказ Рэнальда Вея, пришел к выводу, что Яго во всем и виноват. Его долгом было выяснить, сколько человек охраняет повозку и каковы они в бою, а уж потом нападать. Вслух этого, однако, никто не говорил. Такой славный воин, как Яго, после смерти достоин почестей, а не порицания.

Его гибель обогатила клан. В фургоне вместе с кучей всякого хлама обнаружились двадцать четыре золотых слитка. Все обитатели башни дивились, глядя на них. Металл Дхуна — медь, добываемая на северных холмах, но медь утратила свою ценность давным-давно, когда ее вытеснила сталь. Золото же ценится — Брим так и не подобрал подходящего определения — на вес золота. Робби велел выгрузить его из фургона и спрятал в тайник, известный ему одному, — Брим не знал, где это.