Крепость Серого Льда

— Дуглас, — сказал между тем Робби, — умойся, снарядись и займи место во главе дружины.

Дуглас и Гилл отъехали, а Робби, привстав на стременах, обратился к остальным:

— Дхуниты и молочане. Нынче мы выступаем на север, в Дхун. Для одних из нас это дом, для других место, где можно обрести славу. Мы объединены одной целью, и с нами благословение Каменных Богов. Мы Дхун, колыбель клановых королей и славных воинов. Война — наша мать, железо — наш отец, и мир для нас что заноза в боку.

Услышав дхунский девиз, мужчины застучали по земле древками копий.

— Дан Дхун, Дан Дхун, Дан Дхун, — затянул кто-то. Другие поддержали его, и пение сделалось громовым.

Молочанский воевода, взглянув на Робби, отдал приказ своим людям, и они двинулись к Молочной дороге. Робби ждал, предоставляя молочанам честь возглавить поход.

Когда они прошли, он обнажил меч Мабба Кормака и вскричал:

— На север, в Дхун!

Брим, когда время пришло, пустил коня рысью. Он не знал больше, за что сражается, но это не меняло сознания, что сражаться он должен.

44 РЫБНАЯ ЛОВЛЯ

Эффи полагала, что рыбы особым умом не отличаются. И это хорошо, потому что она сама не очень-то умная и перехитрить ее ничего не стоит. Даже свинья на это способна, ведь свиньи смышленые. Джеб Оннакр научил ее одной песенке про свинью, про свинью и бадью. Эффи спела ее Летти Шенк, а она разнесла по всему дому, но побили за это не ее, а Эффи. И теперь зло берет, как вспомнишь, но песня все равно была хорошая.

Эффи, непонятно почему, стало грустно. Она вынула руки из воды и плюхнулась задом на берег. Руки стали цветом, как ветчина, и онемели немного — вода-то холодная. Рыбы все так же плавали в заводи, но Эффи решила, что довольно будет и трех. Всегда ведь можно вернуться и наловить еще.

Вытирая руки о плащ, она встала. Водопад ревел, обдавая ее брызгами. Вокруг лежали целые россыпи красивых камешков, которые вода обточила и сделала круглыми. Эффи давно уже не занималась камнями и немного отвыкла от них. Вот это гранит, хотя он красный и похож на песчаник. Или базальт? То, что она не знает этого точно, огорчило ее. Эффи Севранс, может быть, не на многое годится, но в камнях она всегда разбиралась хорошо.

Руки еще покалывало, и Эффи засунула их под мышки. От брызг она тоже мерзла, но во всем остальном это было хорошее место, и ей не хотелось из него уходить. Маленькая каменистая бухточка в стороне от реки, врезанная глубоко в скалы. Вода, падающая в нее сверху, стекала потом по камням в Волчью. Бухта огорожена со всех четырех сторон — из-за одного этого в ней стоит остаться. Там, наверху, укрытия нет. Если кто-нибудь нападет, ей даже спрятаться негде будет.

Ее привели сюда скоморохи. После того как случилось то, она несколько часов просидела, прижавшись к утесу и не смея пошевелиться. Всадники долго возились с фургоном и уехали, когда уже стемнело. Эффи долго ждала и потом, когда уже услышала, как повозка тронулась с места. Всадники не соблюдали никакой осторожности, но это еще не значило, что и ей можно этого не делать. Батюшка всегда говорил, что лучших охотников отличает от всех остальных умение ждать. Никогда не думай, будто ждешь чего-то, говорил он Эффи. Думай, что ты учишься.

И Эффи училась, сидя в темноте. Она долго ничего не слышала после того, как уехали всадники, а потом до нее донесся вой волка, почуявшего кровь. Этот вой сказал Эффи, что живых людей поблизости нет. Волки в таких вещах не ошибаются.

Хуже всего было лезть наверх. Ноги у нее тряслись, а одна, до щиколотки, вообще отнялась. Взобравшись на утес, Эффи выжала подол своего платья. Летти Шенк говорила, что если оставить на ночь что-то мокрое, на нем вырастет мох, а этого Эффи совсем не хотелось.

Странно, как человек иногда боится каких-то пустяков и не боится другого, по-настоящему страшного. Убитых порубили на части. При появлении Эффи к лесу отбежал волк, унося в зубах человеческую руку. Но она не испугалась. Ее тревожило другое: пропажа фургона. Где же ей укрыться теперь?

Всадники содрали с фургона холст и ребра. Деревянные обручи валялись на дороге, как драконьи кости. Тут же лежали корзины с рудой, пустые куриные клетки, разбитая лампа и низка стрел, которые Клевис развесил в фургоне для просушки. Среди всего этого попадались куски человеческих тел. Эффи сглотнула. Батюшка всю ее жизнь разделывал при ней свою добычу, и она не позволит себе падать в обморок.

От мыслей об отце ей стало легче. Батюшка был охотник. Он взял бы то, что ему нужно, и ушел бы отсюда. «Кровь привлекает хищников, — всегда говорил он, — и двуногих, и четвероногих». Эффи быстро нагрузила одну из корзин тем, что могло оказаться полезным, и бросилась обратно к утесу. О мертвых она не думала. Клевис Рид и Драсс Ганло, которых она знала, перестали существовать. Клевис был слишком большой, чтобы превратиться в такие мелкие кусочки.