Крепость лжецов

Они буквально ввинтились в створ технического перехода рядом с выходом из большого шлюза, когда двери раздвинулись, и в зал со спящим вплыла пара техников в оранжевых комбинезонах. Рок прикрыл ладонью рот Тони, опасаясь, что малыш выдаст их писком или плачем, но тот вел себя на удивление молчаливо, только разглядывал все вокруг с явным удивлением. Переход представлял собой тонкую кишку, не шире метра, и оба ребенка оказались прижаты к решетке выхода, за которую продолжал держаться Рок. Дальше мелькали огоньки браслетов остальных, и слышался шепот Шона, отчитывающего Кая, который, вместо того, чтобы первыми пропустить в переход детей, запихнул туда Наоми. Кай оправдывался, объясняя что-то про первобытные инстинкты, и это почему-то смешило Наоми, но сильно злило их лидера. Потом Рок тихо чихнул, и они замолчали. Оранжевые комбинезоны за решеткой летали вокруг спящего, от одного прибора к другому, не обращая внимания на посторонние звуки, и Шон шепотом приказал пошевеливаться.

Стенки перехода были изготовлены из непонятного материала, мягкого и холодного на ощупь, так что от них легко было отталкиваться. Рок знал, что обычно по нему перемещаются вовсе не дети, а круглые механические жуки, обязанность которых – чинить поломки и убирать во всех уголках огромной станции. Но Кай при помощи своего электронного воротника умел договариваться с жуками, так что они убирались с дороги вовремя, и по переходам можно было перемещаться без помех.

Гораздо сложнее было с другими обитателями станции, с которыми не удалось найти общий язык. То и дело в стенках перехода попадались решетки выходов, или прозрачные участки. При приближении к ним Шон приказывал остановиться, и они ждали – несколько мгновений, или минут, пока не убеждались, что рядом никого нет. Для этого служил воротник Кая, и браслет Рока, показывающий, движется ли поблизости кто-то чужой.

Проведя на станции уже больше двух недель, Рок все еще не представлял ее истинного облика. Путаница переходов и коридоров, соединяющих знакомые ему залы, никак не связывалась в его сознании с той картинкой, которую как-то показывал ему Кай – снежинка, парящая среди звезд. По словам старших, сейчас они находились в одном из ее лучей, огромной вращающейся трубе, и медленно продвигались к краю, о чем свидетельствовало возникающее ощущение верха и низа – по крайней мере именно так понимал это Рок. В центре трубы можно было летать в воздухе, а у ее краев – нет, и такого объяснения пока было вполне достаточно.

Теперь они уже не парили, отталкиваясь от стенок, а просто ползли, и успели преодолеть не менее двухсот метров, когда по проходу разнесся протяжный скрип, и Шон коротко шикнул «Замрите!». В этой секции перехода было холоднее, чем в отсеке со спящим, щели очередного люка оказались перед глазами Рока, и на светлом пластике сразу же проступило туманное пятно от его дыхания.

А потом, с еще одним жутким звуком, в пол снаружи впечаталось нечто громадное. Браслет Рока мигал, не переставая, но он уже успел вспомнить, куда они заползли, и застыл, вовсе не следуя приказу – потому что прямо над их прозрачным убежищем, поводя из стороны в сторону острым белым клювом, стоял «Сераф».

I.

Мириам проснулась от запаха кофе.

Она слышала его в третий раз в жизни, и узнала не сразу. Сначала, ей показалось, что пахнет блинчиками, со смутно знакомой горькой приправой, и мысль об этом разрушила ее сон. Во сне остался маленький Тони, пытающийся ей что-то сказать через прозрачную перегородку в огромной белой комнате. Девушка видела, как шевелятся его губы, и даже узнавала слова – но запах сбил ее, заставив вспомнить постоялый двор родителей. Горячее тесто, масло, и подгоревшее молоко…

Она открыла глаза.

Вкусный запах исходил от желтой фарфоровой кружки, уютно расположившейся в паре ладоней с тонкими пальцами, и блестящими черными ногтями. За руками располагалось нечто черное, кружевное, пушистое, будто рамкой обрамляющее бледное лицо с огромными, густо подведенными глазами.

– Монти? – Озадаченно спросила Мириам, и попыталась подняться. Это получилось не сразу – поверхность под ней была не твердой, как у нормальной кровати, а вогнутой, прогибающейся при каждом движении. Только ухватившись за пластиковую трубку на краю странного ложа, Мириам поняла, что это шезлонг – один из двух, стоящих на балконе отеля.

– Пей и просыпайся. – Ласково, но в то же время твердо сказал Монти. – Я не могу тратить на вас весь день.

Мириам взяла кружку, но не торопилась прикасаться к ней губами – та была горячей:

– А что случилось?

– Мари взорвала город.