Читаем Крепость души моей полностью

– …сюда в 1930-м приехал, когда тракторный завод пустили. То, что вы стариной интересуетесь, это правильно. Но поздно, поздно! В архивы вам надо, если не спалили. Вон, как при немцах главную городскую библиотеку бомбой повредило, снесло стену, так народ книжками до 1943-го «буржуйки» топил…

Молодой человек невольно сглотнул. Странное дело, но комнатушка, куда его пригласили, выглядела вполне современно. Разве что календарь на стене висел позапрошлогодний. А вот к хозяйке самое время экскурсии водить.

– Про гимназию имени Гаршина ничего не скажу, а Анну Николаевну я знала. Да как не знать-то? В этом подъезде она и жила, на втором этаже. В коммуналке, понятно. Одна комната, окна во двор. Ей еще повезло, соседи часто в командировки ездили. Не то что у меня! А что в гимназии она училась, никто и не знал. Не такое было время, чтобы гимназиями хвастать. Но женщина образованная, конечно. Учительница! Как тогда говорили, «училка», а еще проще – шкраб.

Сергей хотел переспросить, но в последний миг раздумал, боясь спугнуть разговорившуюся аксакальшу. На всякий случай запомнил. «Шкраб» – вроде краба. С клешнями, но шипит.

– Физику она преподавала. И еще химию. Хвалили ее очень, и родители, и даже ученики. Я, правда, в другую школу ходила, от завода…

Про физику Сергей уже знал. Как и про то, что Анна Николаевна, окончив Институт народного образования, проработала три года в знаменитом Украинском Физико-техническом институте, колыбели Бомбы. До 1937-го, когда начались повальные аресты.

– Умерла она от воспаления – легкие застудила. Август был холодный, дожди шли. Анна Николаевна на «менку» собралась – вещи на продукты менять. За город, без пропуска. Страшно было, я вам скажу. Ой, страшно! По таким и немцы стреляли, и наши. Фронт-то близко… И арестовать могли, и в душегубку отправить. Не подстрелили, не арестовали – под дождь попала. Она ведь, Анна Николаевна, чего за продуктами собралась? Сестра у нее двоюродная жила на соседней улице, с сыном. Голодала, а на «менку» ходить боялась. Вот Анна Николаевна и решила ее выручить… Врача, понятно, вызвали, только лекарств-то нет! Их лишь на золото выменять было можно, и то не всякие. Похоронили ее на Первом кладбище, если от церкви, то направо и по аллее, до самого конца. Мы цветы принесли. Купить не могли, так мы диких сорвали…

Старушка прикрыла веки, обозревая череду дней прошедших – или просто впав в дрему. Сергей прикинул, что самое время уходить. Но хозяйка внезапно встрепенулась:

– Вспомнила! Это вам будет интересно. Анна Николаевна про Будущее рассказывала…

– Про коммунизм во всем мире? – улыбнулся Сергей.

– Не-е-ет! – со значением протянула долгожительница. – Про коммунизм и про врагов народа нам в школе рассказывали. А она, Анна Николаевна, только своим, считай, по секрету.

Глянула на гостя, поджала губы:

– Не шибко ей Будущее нравилось. Говорила, что техники будет много всякой, а люди какими-то не такими станут. Мелкими, некрасивыми…

Молодой человек провел ладонью по рыжей шевелюре. Представил то, что видит каждое утро в зеркале…

– А еще она стихи написала. Про призрака.

Сергей вскочил, чуть не опрокинув стул:

– Про к-кого?

– Про него, – упрямо повторила старушенция. – Про призрака. Всей правды не знаю, но говорили так. Увидела она кого-то – то ли ангела, то ли совсем даже наоборот. Явился к ней, значит! Не иностранец, не эмигрант, а не пойми откуда, не из нашего мира. И на всю жизнь, считай, присушил. С мужем развелась, на парней не смотрела. А стихи я помню, их моя подруга записала. Красивые очень! Только слова не шибко понятные, потому так мало и выучила.

Помолчала, прикрыла глаза:

Кто ты, мой друг, мой гость незваный, —Жилец эфира иль земли?От духа горного созданныйИль зародившийся в пыли?Куда влечешь ты: к жизни стройнойИли в мятущийся хаос?И что ты хочешь, беспокойный, —Молитв, проклятий или слез?!

Молодой человек вежливо поблагодарил. Попрощался, вышел из подъезда. Глянул в серое, «сталинке» подстать, небо, и еле удержался, чтобы не завыть в полный голос.

И-ди-оооот!!!

Его пугали призраком. Пугали, да не напугали. Что с ним, Сергеем Илюшиным, станется? В «дурку» запрут? Смирительную рубашку наденут? Поделом! Увидел красивую девушку, хвост распушил! «Кто ты, мой друг, мой гость незваный…»

Дурак он, твой гость незваный, Аня!

Вечером интернет, всеобщий друг, подсказал, что строчки эти написала не Анна Великовская, а начисто забытый поэт-мистик Константин Фофанов. Рыжего парня по имени Сергей это ничуть не успокоило.

<p>16:18</p><p><emphasis>…мы думаем именно о людях!..</emphasis></p>
Перейти на страницу:

Похожие книги