Крепость души моей

– У нее были астры в руках, – заспешил Сергей, – и еще альбом для рисования. Форма гимназическая. Анна Николаевна Великовская, гимназия имени Гаршина, восьмой класс. Она стояла слева, на краю.

Вадим Васильевич беззвучно шевельнул губами. Подошел ближе:

– И вы согласны заплатить?

– Согласен! – Сергей вскочил. – Я… У меня есть деньги. Показать?

– Молодость, молодость… А я-то думал! Впрочем, если вы согласны заплатить…

Он шагнул к полке, достал пачку черных конвертов из-под фотобумаги. Близоруко прищурился, разбирая надписи на аккуратно приклеенных белых квадратиках.

– Сами догадались? Или кто-то умный подсказал? Фотографий было, конечно же, не пять, а значительно больше. Половину мой родич умудрился запороть, а на остальных такое, что стыдно показывать. Не быть ему мастером! Но кое-что я выделил и распечатал. Вот, поглядите. Может, и найдется ваша знакомая.

Рука Сергея дрогнула. Легкий конверт потянул ладонь к самому полу. Красный свет, черно-белые силуэты. Лица, лица, лица…

– Вот, – он едва сдержался, чтобы не закричать. – Это, кажется, я. А это она, то есть, Анна Николаевна. Хорошо получилось!

Старик покачал головой:

– Не слишком. Почти весь снимок занимала чья-то спина. Но аппарат неплохой, и пленка чувствительная. Этот фрагмент я сумел вытянуть. Гимназия имени Гаршина, говорите? Там есть еще одно фото. Тоже фрагмент, совсем маленький. С выдержкой беда, пришлось долго возиться… Чаю заварить?

12:49 …проявитель – яд…

– Сколько я вам должен, Вадим Васильевич?

Обе фотографии лежали в черном конверте. Вторую чашку чаю пришлось выпить, дабы не обижать хозяина.

– Должны, – кивнул фотограф. – А сколько? Ну, будем считать, десятку – за бумагу и реактивы. Не обеднеете?

Сергей моргнул:

– Десятку? А я понял, что…

Вадим Васильевич скривил узкий рот.

– Мало ли что вы поняли, молодой человек! На таких, как вы, наживаться грешно. Бог накажет – и верно сделает. Правильнее всего было бы вообще не пускать вас в дом. Уж извините, не удержусь от вопроса. Зачем вам призраки? Вы хоть знаете, на какую дорожку вступили? И не врите мне, что эта девушка – ваша родственница по линии прабабушки!

Сергей достал из нагрудного кармана десятку. Положил на кухонный стол, придавил для верности пустой кружкой.

Взял конверт в руки.

– Сойдете с ума, – вздохнул старик. – И близким своим жизнь испортите. А если какой-то шарлатан пообещал вам сеанс спиритизма или, прости господи, некромантии… Это уже не безумие, а самое настоящее преступление.

– Преступление? Сойду с ума? А если иначе взглянуть? Мне двадцать четыре года, институт закончил, диплом защитил. Что впереди? – ничего. И вокруг тоже ничего. Что я могу? Денег заработать? Да, могу, если постараюсь. Дальше-то что? Вчера, на площади, я понял, что даже в такой жизни есть…

Не договорил, глотнул теплый, пропахший мятой воздух. Вадим Васильевич скрестил руки на груди, нахмурился:

– В конце концов, вам виднее…

Подумал с минуту, ударил взглядом:

– Хотите аналогию? Вы были чистым листом фотобумаги, лежали в темной пачке. А потом кто-то включил увеличитель. Учтите, Сергей, проявитель – весьма сильный яд.

13:03 …мы уже на войне…

Микки, он же Пятый из Седьмой Череды, положил на стол последний лист бумаги, густо исписанный убористым шрифтом. Добавил сверху две фотографии крупного формата:

– Ознакомился, шеф.

Владыка Камаил отхлебнул кофе из маленькой, воробью впору, чашки. Откинулся на спинку кресла:

– Не ознакомились, а просмотрели. Бегло и не думая.

– Вам какую из страниц – наизусть?

Шеф вновь взялся за чашку. Пить не стал, отодвинул прочь:

– Обиделись? Зря. Великое дело – наизусть! В нашем штате попугаи не предусмотрены. Вы – аналитик, так извольте приступить к анализу. Но не сразу. Подумайте как следует…

– Могу и сразу. Впрочем, если вы предпочитаете умозаключения с душком…

Пятый из Седьмой Череды действительно обиделся. Начальство, осознав сей факт, предпочло не усугублять.

– Хорошо, согласен на свежачок. Приступайте! Однако в дальнейшем прошу придерживаться лексики, принятой в нашем учреждении. Вас это не затруднит?

Пропустив начальственный сарказм мимо ушей, Микки встал. Опустил руку на кожаный бок папки:

– Приступаю. Сначала – анализ внешний. Появление этой подборки документов на столь высоком уровне стало возможным исключительно из-за полного хаоса, который царит в Третьей Ангельской Сфере. Рискнул бы сказать: «бордель негритянский» – но, боюсь, данное выражение не из нашей лексики.

Он взял паузу. Возражений не последовало.