Крепость Бреслау

Бреслау, пятница 23 марта 1945 года, девять вечера

После прочтения письма профессора Брендла Мок решил испытать Провидение. Выводы философа, хотя ясные и понятные, вовсе не убедили капитана. Он вовсе не был уверен, что формулировка «пишите» сильнее, чем «должны писать». Кроме того, если «должны писать» не предполагает существования получателя языкового сообщения, то это сообщение предназначено для всех и для никого. Если же оно обращено ни к кому, то никто не должен действовать в соответствии с указаниями Христа. Таким образом, благословение не касается как тех, которые действуют в соответствии с рекомендацией, как тех, которые ему сопротивляются.

В таком случае, графиня никогда не является благословенной, а ее поведение может быть диаметрально разными. Она и так не осознает этого, потому что верит буквально в рекомендации Писания. Конечно, все это не касается «алчущих справедливости». Здесь должно быть как минимум два получателя. Просто потому, что найдется два человека, которые «алчут справедливости», и они спасутся из города Бреслау. Кроме того, цитата Матфея вовсе не говорит о спасении, а только о благословении. Ведь «быть блаженным» вовсе не значит «спастись из Бреслау». То, что верит в это графиня, еще можно объяснить ее религиозной аффектацией, но что верит в то профессор философии, совершенно непонятно.

Одно было наверняка. Покушение на Гнерлиха было расстроенно бомбардировкой на Бергштрассе. Был ли это случай? Мок не верил в случай. Так же, как профессор Брендел, был детерминистом. Мок решил убить теперь Гнерлиха, то есть испытать Провидение.

Бреслау, пятница 23 марта 1945 года, десять вечера

Мок запер квартиру на ключ. Спускаясь по лестнице, проверил, есть ли у него пистолет в кармане. В мыслях провоцировал Бога: ну и что ты мне сделаешь, чтобы остановить меня? Мне ничего не помешает убить Гнерлиха. Войду в больничную палату и выстрелю ему в голову. Впустят меня в больницу. Никто не будет меня подозревать. Ты не можешь остановить меня от убийства зверя.

Первым препятствием на этом пути добродетели был десятилетний сын сторожа Артур Грюниг. Мальчик вышел из комнаты сторожа на первом этаже, поклонился пожилому господину и протянул к нему руку. В руке держал маленький пакет. Это был льняной мешок, затянуты на шнурок. Мальчик носил в нем, как правило, гимнастическую одежду.

Теперь в мешке было какое-то живое существо. Мок кивнул головой Артуру и вернулся в свою квартиру. Мальчик потоптался за ним.

— Посмотрите, — сказал мальчик. — Какой большой.

Мок не отозвался ни словом. Сунул в карман фонарик и мешочек с сухим хлебом. Потом полез в шкафчик и достал из него небольшой пакет, в котором собирал конфеты, приготовленные Мартой из сахара и молока. Вручил его мальчику.

Поделом ему, в конце концов, маленький Артур — это божий посланник, который должен предотвратить убийство зверя и держать его самого в вечном и так необходимом напряжении «злой справедливости».

Сын сторожа забарабанил ногами на лестнице, Мок спускался гораздо медленнее, Артур Грюниг ввалился в квартиру своего отца, капитан спустился в свой подвал.

В маленьком помещении слышно было жалобное попискивание. Доносилось оно из угла подвала, из клетки, прикрытой одеялом. Сорвал одеяло и увидел три крысы, которые вспрыгивали на уровень клетки и встречали обеспокоенные своего опекуна. Один из них имел выгрызенную шерсть, а его тело покрывали раны.

— Твои дни сочтены, бедняга, — сказал ему Мок с состраданием. — Скоро тебя сожрут твои коллеги. А теперь посмотрим, как среагируете на нового.

Говоря это, он открыл дверцу в клетке и вытряхнул крысу, пойманную Артуром Грюнигом. Животные были сбиты с толку и удивлены. Подходили к новой крысы и обнюхали его. Только израненная крыса не приближался к нему и издалека фырчала с видимой злостью.

Мок бросил в клетку сухой хлеб, и всматривался некоторое время в грызунов.

— Вы мои единственные друзья в крепости Бреслау, — сказал он им. — А теперь в дополнение инструменты в руках Бога. Можете меня остановить от убийства зверя. Вы благословлены.

Мок прикрыл клетку и вышел из подвала на двор. Он оказался между стеной, ограждающей костел Божьего Тела от флигелей, заселенных когда-то люмпенпролетариатом. Теперь гнездились там жены и дети жуликов и воров. Их самих уже давно не было — они погибли на войне или корчевали сибирские леса.

Тем более Мок удивился, когда увидел три яркие точки тлеющих папирос. Две точки двигались резко, а одна рассыпалась искрами. Темные силуэты двинулись в сторону Мока. Тот чувствовал все большее удовлетворение. Хорошо понимаю действия Бога, подумал он, останавливает меня от убийства Гнерлиха. Сначала крысы, теперь суки бандиты. Но даже они меня не остановят. Что являются инструментами в руках Бога, это точно. Потому что откуда взялись в то время, когда каждый мужчина в Бреслау носит мундир и оружие крепости? Они являются инструментами в руках Бога, я не могу их убить, потому что Его обидел.