Крепость «Авалон»

Толпа начала собираться еще за полчаса до начала заседания суда. Пришли и люди и ваэрия, последние — так вообще чуть ли не в полном составе. Некоторых инопланетянок было не так просто отличить от людей — за неимением вещей от цвайтол одеваться им приходилось в земную одежду: практичные в тропиках футболки и крепкие джинсы, полевой камуфляж, гимнастерки и кепки с панамами. По спецзаказу у нас был одет только десяток боевых магичек Твайны с пистолетами в деревянных кобурах и деревянными магическими кинжалами — те красовались с флагами Авалона на рукавах, в фирменных камуфляжных туниках, пошитых отдельно, за счет общины. Вместе с десантниками Игната они окружили помост, затем все «лорды» во главе со мной торжественно вышли из штаба, заняв свои места на возвышении, а затем уже из подвала под охраной вывели Петю, щурившегося с непривычки на ярком солнце.

Увидев агронома, толпа негромко зашумела, люди начали перешептываться, занимать места поудобнее. Впрочем, видно было всем, у нас не так много народу… я каждого артельщика или бойца помню если не по имени, то в лицо точно. Все свои, блин.

Одетый в белую нательную рубаху и шаровары Петя, стоял в наручниках на помосте перед толпой, опустив голову вниз, пока Макарыч, взявший на себя роль прокурора, кратко рассказав суть дела, громко зачитывал обвинение. Агроном обвинялся в вероломном предательстве, подрыве безопасности Авалона, нарушении интересов общины и разглашении ее тайн, а так же в финансовом ущербе общине. Правда, в конце своей речи майор не стал требовать конкретного наказания, заметив лишь, что пусть община Авалона и уважаемый суд решают судьбу предателя.

Затем я дал слово обвиняемому. Ну да, это не по регламенту, но здесь мы сами себе регламент. Выглядел агроном неважно: сильно похудевший за время заключения, с серым изможденным лицом. Вот здесь я немного напрягся — вид у белоруса был такой, что я опасался, как бы он не отчебучил какую-нибудь глупость. Парню не позавидуешь: не прошло и трех недель, как его первая любовь, ради которой он пошел до конца и порвал с людьми, не стесняясь в выражениях, доступно объяснила ему, что она его всего лишь использовала. А он и в самом деле предатель. И нужен был ей исключительно как предатель. Как говориться, ничего личного и тем более никакой любви. Айкра, перед тем, как мы ее тихо сдали Квайре на плавучий остров, поступила в точности, как ей и велели. И это, к моему собственному удивлению, неожиданно сильно разозлило не только меня, но и Юльку, и Матвея, и даже Макарыча. Ну нельзя вот так откровенно гнобить парня, которому ты сама признавалась в любви, а потом сделала предателем и оставила все расхлебывать в одиночку. Дай ты ему хотя бы немного сочувствия, найди хоть несколько теплых слов. Ну и что из того, что тебе приказали другое? Твайна, просмотрев видео разговора, даже заявила Айкре на прощание что-то вроде: лучше ты мне и моим ваэрия больше на дороге не попадайся, подруга. Ни на Авалоне, ни в море, нигде… целее будешь.

— Мне можно сказать последнее слово? — поднял взгляд на замершую толпу Петя, получив микрофон. Голос его звучал глухо, с заметной дрожью. — Хорошо, я скажу, — облизнул пересохшие губы парень. — Я идиот, народ. Я в самом деле оказался влюбленным дураком, идиотом и предателем. Все, в чем меня обвиняют — чистая правда. Мне нечего сказать в свою защиту и оправдание, — Петя сдавлено всхлипнул и я на секунду подумал, что он сейчас зарыдает, но парень взял себя в руки. — Кроме одного: я никому из вас не желал сделать ничего плохого. Но сделал. Потому что идиот, — снова опустил голову агроном. — В содеянном полностью раскаиваюсь и прошу у всех прощения. Снисхождения не прошу и его не жду, за исключением одного — мне страшно умирать, поэтому прошу казнить меня как можно быстрее, не затягивая с этим на несколько дней.

— Обвиняемый, это все что вы хотели сказать? — я слегка оторопел от такого признания.

— Все, господин ярл. Добавить нечего.

— Ладно. Слово предоставляется адвокату.