Крепость

Она засунула листки назад в конверт, тщетно пытаясь вспомнить этого Каюрского, как он выглядел. В памяти было что-то гороподобное и громогласное, жестикулирующее и неутомимое в спорах. Лица его вспомнить она не могла. Но ясно, что он настоящий коммунист. Письмо с неправильностями речи, но искреннее, от души, письмо настоящего коммуниста. Вот и он просит ее воспоминаний. Значит, это всем надо. Она напишет, она непременно напишет. Это будет поучительно для молодых и для всех. Она заслужила, чтоб о ней помнили. Затем придвинула листок с первыми строчками воспоминаний, подложила под него еще с десяток и вдруг, почти не останавливаясь, своим пляшущим почерком, написала следующее.

«МОИ ВОСПОМИНАНИЯ.

Многие друзья просили написать мои воспоминания; они действительно не безынтересны. Тем более, как мне напомнили, в этом году отмечается 80-летие создания партии, 2 съезда РСДРП. Вот я и решила написать. Может, действительно, будет полезно для молодежи.

Родилась я в поселке Юзовка, ныне Донецк, в 1890 г. Отец мои, круглый сирота с 8 лет, жил при брате от другой матери. Он научился грамоте и помогал сводному брату, женатому, жившему в деревне Петропавловка, и помогал ему в сборе сведений из деревенской жизни. Он именно жил при брате, но не в семье брата. Вероятно, помогал ему собирать сведения, так он жил до юности. По сватовству женился на моей матери из семьи купцов 2-й гильдии, в которой было 5 братьев и 5 сестер. Мать была старшая из женщин, торговала в обувной лавке братьев. Была у них кожевенно-обувная лавка, в которой продавцами были старшая дочь и сын. Отец женился на старшей дочери Любе. Она была красивая брюнетка. Женившись, они жили в семье моей бабушки, вдове с 10 детьми: 5 мужчин и 5 женщин. Женившись, отец жил в семье бабушки. Женщине грузной, но хозяйственной. Братья матери подрастали и вступали в торговлю. Мама тоже помогала торговать. Отец рассказывал, чтоб разглядеть будущую жену, просил показать обувь с верхней полки, чтоб разглядеть жену во весь рост. Они женились и жили дружно. Основные жители Юзовки были рабочие завода Юза и шахтеры окружающих шахт, тоже иностранных владельцев. Хотя в семье бабушки, с которой жили мои родители, нужды не было, но вокруг много обездоленных, голодающих, угнетенных бесправным трудом на капиталистов. Отец, прошедший путь «в людях», знал нужду и труд. Отец не был революционером, но свободолюб; не терпел гнета и притеснений. Добрый по природе, сочувствовал трудящимся, всегда готовый помочь и советом, и делом. Так и знали окружающие его: «Моисеи Соломонович всегда поможет». Юзовка находилась в «черте оседлости». Большое число ремесленников и торговцев поселка были евреи.