Крепость

В своей комнатке даю волю накопившемуся за день гневу. Провал! И эта мысль приводит в ярость. На подлодках провала не было. Там никто никому не подставлял подножку. На подлодке, если не быть всем вместе, то можно легко быть раздавленным толщей воды. Только ЭТОГО никто не хочет знать. И при этом, отмечая боевой поход подлодок, надо признать, что их уход с т. н. «арены битвы» происходит совершенно незаметно для стороннего наблюдателя. Подлодки с экипажами сдыхают в абсолютной секретности. И коль уж пропаганда взяла подлодки в оборот, то хотя бы не забывали, что подводный флот это совершенно отличный от других род войск! Скопившаяся во мне ярость болезненным комком собралась где-то в животе, а потому, выйдя из комнаты, интересуюсь насчет столовой. Нужно выпить чего-нибудь и успокоиться.

Вроде и выпил всего ничего, но быстро начал пьянеть и видения как наяву захлестнули меня: от падения авиабомбы, где-то у Гибралтара, наша подлодка U-96 перевернулась, дала крен на нос и с огромной скоростью понеслась в пучину, а я вижу себя при этом — здесь, в этом сосновом лесу под Берлином. Вижу, как присев в проеме переборки и крепко держась за какую-то трубу, с силой сжимаю ее под коленками. Обхватываю эту трубу и словно наяву чувствую ее холод — будто моя рука и в самом деле сжимает трубу изо всей силы. В тоже время невыносимо слышать, как вокруг меня все щелкает, стонет и трещит, т. к. борта лодки не выдерживают давления глубины. А затем вдруг резкий удар и перекрывая весь этот шум, звенит ледяной голос старпома: «Приехали!»

Милостивый Господь сыпанул нам под киль гору песка: лодка легла на грунт!

И потом, каждый раз, когда я позже видел уходящую в море подлодку, передо мной, как наяву, возникало видение того, что должно было бы произойти где-нибудь в просторах Атлантики: то ли от попадания в нее авиабомбы, то ли от «поцелуя» с глубинной бомбой.

В подлодке, если ее «поцелует» Томми, навсегда останутся на глубине 50 человек. Полсотни молодых парней. И они в прямом смысле этого слова «лягут на дно». Такая «поездка в ад» может стать вечным путешествием в морскую пучину. Падение лодки трудно рассчитать метрами в секунду, т. к. пораженная бомбой она имеет еще некоторый запас плавучести, которая замедляет ее падение в глубину.

Чтобы покончить со своей несмолкающей яростью, без дополнительного потребления пива, мне надо напрячь мозги, направив их в другое русло. Так, посчитаем: водяной столб в 10 метров соответствует точно такому давлению земной атмосферы, а точнее 1 атмосфере. Значит, 3000 метров это 300 умноженное на 10 метров: итого 300 атмосфер. От давления в 300 атмосфер от подлодки вместе с ее экипажем останется лишь кусок спрессованного железа. Моя мысль несется дальше. Как наяву вижу эту ужасную глубину и как лодка, там внизу, между глыб марганца превращается в огромный кусок, спрессованный из стальных конструкций, опорных балок, человеческой плоти, мускулов, мозгов, требухи, одежды, продуктов питания, аккумуляторов, механизмов, моторов и еще Бог знает чего — словно сбитые всмятку столкнувшиеся вагоны курьерских поездов.

Этого, однако, не может произойти, потому что при поражении лодки, вода заполняет все пространство подлодки через пробоины либо через фланцы либо через другие щели и отверстия. И тогда давления уравновешиваются внутри и снаружи, пока корпус не потеряет свою форму.

Но кто наверняка знает, что там происходит на самом деле? Что касается этих 50 человек, то мне они представляются плоскими как камбала, поскольку не могу представить, как равенство давлений отразится на них. А может быть, вода встретит сопротивление в этих 50 телах экипажа из-за внешнего давления и потому тела вовсе не деформируются в размер камбалы по вертикали?

Это все вопросы, на которые у меня нет ответов. И никому другому такие вопросы не задашь…. Даже в разговоре с самим собой нужно соблюдать осторожность. Кто может без последствий выдержать давление такого груза вопросов на свои нервы?

Выхожу на усыпанную гравием дорожку и делаю глубокий вдох. Еще и еще раз. Слева и справа дорогу окаймляют зеленые, по горлышко вкопанные в землю бутылки. Все чистенько и мило, словно здесь потрудились садовники-озеленители. Каждая дорожка тщательно обработана граблями, нигде ни травинки. Гравий лежит таким слоем, что при передвижении ноги слегка тонут в мелких камешках. И тут до меня доходит, что эти снеговики хотят утереть нос сухопутным гордецам.

Внезапно, словно пелена падает мне на глаза: сначала не могу сказать, что это, но когда мне в глаза бросается аккуратно разложенная форма, а затем картина становится резче, вижу прямо у ряда стоящих на полу зеленых бутылок второй ряд, состоящий из коротких десантных сапог, что принадлежат убитым Томми, лежащим в полный рост на верхней палубе небольшого баркаса.