Крепость

— Сначала пружинная муфта, а теперь еще и это — дерьмо, будь оно трижды проклято! Постоянно что-то новенькое!

Затем исчезает в корму. Сзади он выглядит так, как будто ярость согнула его и приделала горб. Всеобщая раздражительность постоянно требует новых жертв: Ремонт дизеля правого борта продолжается уже вечность, и в центральном посту поднимается ужасный шум. Всегда такой спокойный, централмаат ругается во все горло, потому что при откачке из трюмного пространства под дизелем, в сепаратор помпы попала ветошь из параши:

— Проклятые долбоебы! Если я кого-нибудь поймаю с ветошью, переломаю тому кости!

— Наверное, кто-то подтер ею задницу, — звучит робкий голос.

— В таком случае он должен забить себе в пасть эту обосранную ветошь или еще куда-нибудь. Если еще раз такое повторится… переломаю ему кости! Это я твердо обещаю!

— Может быть какой-нибудь серебряник, — произносит тот же человек, но теперь уже более уверенно.

— И что с того? Ему тоже кости переломаю. Здесь мой центральный пост, всем понятно?

Минимум трое серебрянопогонников должны были это услышать. Но никто из них не возмущается.

— В носовом отсеке один лежит в собственном дерьме! — доносится до меня.

Это сообщение пробуждает во мне картины виденных когда-то грязных коровников, с крупным рогатым скотом, которые носят свое дерьмо на собственных шкурах.

Навоз, однако, мне вдвое менее противен, нежели человеческое говно. Будучи ребенком, я даже преднамеренно вступал в навоз ногой. Я воистину наслаждался тем, как навоз продавливался меж растопыренных пальцев.

Снова идем под шноркелем. Сижу в офицерской кают-компании и рассматриваю, так как не могу сейчас писать, обе мои руки, лежащие передо мной на темно-зеленом линолеуме стола. Я осматриваю их так, словно они принадлежат не мне, а кому-нибудь другому. На средних суставах обоих безымянных и средних пальцев растут короткие, крученые волоски — но их нет на указательных пальцах и мизинцах. Над суставами кожа образует морщинистые овалы — измятые складки. Ничего особенного: пальцы довольно короткие. Ногти маленькие, слабо выраженные. «Руки скульптора» — сказал кто-то однажды. Мои руки: Сгибаю пальцы, и мятые складки тотчас исчезают на сгибах суставов. Сжимаю руки в кулаки, и вижу, как сочленение корня безымянного пальца погрузилось вправо. Это опознавательный знак моей правой руки: Там имелась однажды сложная поломка пясти, которая слегка и уменьшила палец. Произошло это при ходьбе на лыжах в Fichtelberg. Незадолго до экзамена на аттестат зрелости. Недостаточное количество снега, и я свалился через обрез полевой дороги, что-то тут же щелкнуло в руке в кожаной мягкой рукавичке. Могло быть хуже. Мощная гипсовая повязка, конечно, действовала как смягчающее обстоятельство на экзаменах, и нося пиджак как тужурку через левое плечо я имел даже определенный шик: бедовый парень из Крепости города Ратенова.

Я мог бы сделать руками несколько кукольных сцен, осуществляющих определенные странные жестикуляции, но лучше поостеречься. Второй помощник сидит за столом, а инжмех как раз пробирается через люк переборки.

То, что я время от времени испытываю настоящий абсанс, очень беспокоит меня: Я не хочу уйти в никуда и обрести вечный покой. И каждый раз, вытягиваясь на шконке, испытываю страх, что это все же может произойти со мной.

— Там какая-то скотина опять мимо наблевала, — ругается вахтенный центрального поста. — Если бы они хоть раз убрали бы свое свинство! Но благородные господа об этом даже не думают!

— Они ведут себя так, будто находятся в борделе с полным пансионом!

Вахтенный ЦП получает поддержку от кока.

— В корме есть один такой, так он, хоть режь его, хоть стреляй, не хочет ссать в яму под дизелем. Салаги, а ведут себя, как говорится «Руки фертом под бочок, /А душа вся с пятачок!»

Раньше всегда особо отмечалось: Морфлот живет в чистоте, а не в грязи, как пехота. Так нам говорилось, во всяком случае, снова и снова вдалбливалось в наши головы. Теперь все выглядит, к сожалению, совершенно иначе.

И опять мы сбавляем ход для перехода на электромоторы. Раздается команда вахтенного инженера:

— Заполнить цистерну быстрого погружения!

Цистерна быстрого погружения? Но, можно ли ее заполнять водой на перископной глубине? Своим дополнительным весом она должна помочь идущей подлодке быстро исчезнуть с поверхности при погружении по тревоге — выражаясь точнее: в один миг помочь лодке преодолеть поверхностное натяжение. Поскольку ее пять тонн воды утяжеляют лодку, то эта цистерна затем должна быть снова продута и как можно быстрее. Но, мы же, уже были под водой?

Надо бы при случае выведать это у инжмеха и действовать надо хитрее.

Потащусь-ка я, лучше на свою шконку и подожду, как будут развиваться дела в животе. Итак, назад в жилой отсек, забраться на койку и затем, устроившись в ее узости, растопырить руки-ноги и лежать пластом. И занять голову чем-нибудь иным, нежели постоянными мыслями о говне, моче и блевотине — даже если кишки снова будут выкручивать меня в диких судорогах. Упорядочить мысли по возможности…