Крепость

У меня чуть не вырывается «Ух ты, черт!», но лишь изображаю невинное удивление от услышанного. Старина Мёртельбауэр! Собственно говоря, его имя давно на слуху: о его бесстрашии перед врагами ходят легенды. С другой стороны, человек, носящий синюю форму как поношенную детскую одежонку, к сожалению, совсем не украшает ВМФ. военная форма ему претит, и он этого вовсе не скрывает.

Но вот как все обернулось — теперь уже к его большому удивлению. Что же касается геройских деяний Мёртельбауэра, то они менее всего являются доказательством его мужества и отваги, но в большей степени слепой удачи. О нем говорят, что он по-пиратски захватил город Нарвик: едва сошедши с эсминца на берег, тут же схватил свой мотоцикл с коляской, швырнул в него свой скарб и с шумом укатил, не думая ни о чем другом, как о том, чтобы добраться до высочайшей точки города и оттуда кинокамерой «обстреливать» всю бухту со стоящими на рейде эсминцами. Никто и не сомневался, что этот парень будет наверху.

На церемонию награждения собрались все, кто мог двигаться: авторы книг и художники-иллюстраторы, которые, наверное, целый год согласовывают и проталкивают свои проекты, сценаристы, корпящие в тиши своих кабинетов, драматурги, месяцами не могущие ничем толковым разродиться…

Парадная лошадь Бисмарка, «коллекционер значков», не присутствует на этом великолепном сборище. Единственный человек, которому прикрепили все до единого имеющиеся в ВМФ значки, утонул вместе с Гиппером. Ему как раз не хватало значка «За участие в битве боевых кораблей». Теперь лишь вдова порадуется всем его побрякушкам. Интересно, вручили ли ей этот его последний посмертный значок…?

Все идет по плану: присутствующие вновь построены — теперь уже прямо напротив конторы Бисмарка — в коридоре. Вновь в три шеренги, фуражки надвинуты на лбы. Лицо Мёртельбауэра сияет от удовольствия, а черные усища придают действительно пиратский вид.

Адъютант следит за построением. Затем зычно командует: «Смирно! Для встречи командира — равнение налево!» в тот же миг двери кабинета Бисмарка распахиваются, да так, что стекло в них дребезжит, и он, словно черт из табакерки, появляется в проеме дверей. Адъютант рапортует: «Пропагандистский Отдел ВМФ «Вест» для церемонии награждения Железным крестом — построен!»

Кто-то вздохнул за моей спиной. Жаль не видно лица государственного драматурга. Хотелось бы узнать, как он воспринимает всю эту показуху.

Место перед строем ограничено, и потому Бисмарк остается стоять в проеме дверей своего кабинета, но все же набирает побольше воздуха, щеки при этом раздуваются как меха и начинает свою речь.

Хочется смыться отсюда и завалиться в какой-нибудь угол, а там смеяться до слез над всем этим фарсом, но стою неподвижно, как истукан и хочу того или нет, внимательно слушаю обожаемого начальника.

Лучше всего, дабы сохранить подобающее моменту выражение лица, сконцентрироваться на какой-нибудь другой теме: пытаюсь найти такие слова, какими можно было бы точнее описать выражение лица нашего начальника Отдела. Наиболее подходит нечто среднее между мордой бульдога и рожей жабы: то ли жаба, то ли бульдог.

— Фюрер и его полководческий гений! — Фюрер наша единственная надежда! — Величайший полководец всех времен! — Тысячекратно подтвержденная гениальность! — Его знамена овеяны славой! — Ни одной проигранной битвы! — Историческая миссия невероятного масштаба! — Спасение мира от жидовских лап…! — настоятельно вколачивается в мозги собравшихся.

Нет сил моих слушать и далее этот старый треп! А Бисмарк основательно закусил удила: «Великое сердце Фюрера!»- дважды повторяет он громким голосом. И опять: «Наш Фюрер!.. Фюрер!..». кажется, что у Бисмарка, в его пузе, спрятан магнитофон с одной записью. Вспоминаю, как однажды ко мне прицепился старина Мёртельбауэр на моей прогулке, хотя мне, из-за его смешных, как у Гитлера усиков, это вовсе не понравилось, но мы, тем не менее, довольно весело фланировали по Pigalle. Как наяву, вижу нас обоих — одетых в матросские форменки — перед Folies-Bergeres, и я, т. к. Мёртельбауэр не может читать по-французски, объясняю ему, что не смогу принять участие в спектакле, поскольку работаю за «железным занавесом».

В этот миг за нами появился какой-то майор и сквозь пенсне стал пристально рассматривать фотографии обнаженных красоток. Ефрейтор-артиллерист флота Мёртельбауэр, выше среднего роста, плотный крепыш, четко поворачивается кругом, при этом кресты его громко бряцают, резко выбрасывает в приветствии руку и высоким голосом кастрата выпаливает: «Господин майор! Разрешите обратить ваше внимание на то, что спектакль не состоится из-за того, что рухнул железный занавес!» И все это на полном серьезе, и вполне в рамках уставного обращения к старшему по званию.

Так, кажется Бисмарк выдохся. Адъютант бесшумно выходит вперед и на небольшом подносе выносит Железный крест для Мёртельбауэра. Бисмарк громко командует: «Ефрейтор-артиллерист флота Мёртельбауэр — выйти из строя!»