Крепость

Погода все еще плохая. На лугу Хайнцельмайера, за прожекторной установкой, пасутся под дождем коровы. Дует восточный ветер. Он так ясно доносит до меня звуки колокольчиков, что, кажется, будто коровы ежеминутно отбивают склянки. Где-то в глубине у меня закрепляются образы: уголь, дрова, шумит вода, от крестьян из Вилинга приносят молоко, каминный веник. Кстати, нужно добыть хотя бы один веник, чтобы почистить камин, т.к. он абсолютно запущен. Вероятно, надо попробовать разжечь камин. На правую руку Деница накладываю углем морщинки – дело идет неплохо. Но как мне удастся изобразить в полный рост фигуру, служащую ядром картины, так, чтобы она вышла в фас, не представляю. У моего Деница пока еще нет головы, поскольку я еще не справился с этим костлявым лицом и выпирающим лбом.

Пытаюсь выписать глаза с твердым металлическим блеском, но никак не могу добиться «стальной твердости». Папаша Шульц на заднем плане не вышел похожим на оригинал. Его голову тоже надо переделать.

Не могу ли я одолжить ему на время «Букварь», попросил меня на второй день ефрейтор и показал на полку, где он его высмотрел.

- Говорите шепотом, когда вам надо что-нибудь почитать или посмотреть…

В полдень заявился карлик Хёршельман, балтийский барон, клеветник и доносчик. Он не хочет признаться мне, откуда ему стало известно о моем приезде. Он до коликов в животе рассмеялся, увидев моего безликого Деница в окружении ассов подводного флота.

На четвертый день мой ефрейтор не явился. Вместо этого меня посетила очень худая, высокая блондинка – его жена. Ее муж, объяснила моя фея, должен быть на курсах, поэтому, если я хочу, то она будет заменять его. Только, уж извините, она не смогла заранее созвониться со мной. Кстати, муж много хорошего рассказывал о своем художнике. Вот книга, которую вы ему одолжили…. Смогла ли она позвонить в Генштаб на Шенфельдштрассе и договориться о замене? Увы, ее телефон не работает.

Спокойно! – командую себе. Чего это ты так разволновался? Если уж тебя посетила на дому гостья, то нужно хотя бы чай предложить – в конце-концов, у меня есть еще чудесный, настоящий чай.

Исчезаю в расположенном напротив камбузе и занимаюсь плиткой подключенной к газовому баллону. Обе двери оставляю открытыми и говорю , обращаясь к гостье:

_ Нет, сейчас у меня все получится и без модели. Большое спасибо! Сейчас все будет готово… Торт и сливки попозже.

Моя гостья появляется в проеме дверей и нежно подает мне в руку чайную чашку.

- Я уже все сделала, – долетает мягкий голос.

Хочу объяснить, где находится то да это, но моя дама полагает, что она уже справилась. Ее очень смешит, что у меня нет водопровода. Как же я обхожусь зимой?

- Зима, – отвечаю, – не проблема. Цистерна еще никогда не замерзала, а вот жарким, сухим летом воды часто не хватает.

Могу ей говорить просто «Хельга» вместо «госпожа Шуман».

Хельга много смеется. Она находит, что я не только живу на природе, но именно в ней. Кажется, Хельге это очень нравится.

Моим прежним подружкам тоже здесь всегда нравилось. Бретонские керамические сосуды и румынские гобелены на стенах, турецкий ковер на дощатом полу: чем не кунсткамера…. Ум Хельги вероятно более, чем у других моих подружек, практического склада. Позволяю себе спокойно присесть на балконе, поскольку Хельга начала хлопотать в комнате…

Проходит немного времени и Хельга показывает свои блестящие способности и в качестве стенографистки: мне нужно было только сказать, что она должна написать, как она немедленно это исполняла.

В какой-то степени я даже немного смущен, у меня тяжело на сердце. Но на оттенок более близких отношений надеялся напрасно. Установившееся в моей комнате настроение более всего похоже на послеобеденный полдник. Вполне ladylike! Высмеиваю исподтишка свою гостью, и говорю себе: эта худощавая блондинка, более похожая на хворостинку, с легкими, скользящими движениями, вовсе не мой тип женщины. А что вообще значит мой тип женщины? Что-то материнское, что-то домашнее? Женщина, стремящаяся к чему-то высокому? Никогда не встречал таких.

Как и обещала, Хельга приезжает и на следующий день и серой мышкой скользит по комнатке. Не чувствую себя ущемленным ее присутствием, и тем, что она хочет взглянуть на мою работу. Уже 10 часов. Хельга живет в Швабинге, центральном районе Мюнхена, значит, ей пришлось вставать довольно рано.

Она привезла с собой немного съестного, прежде всего картофель и половину испеченной ею Ром-бабы. Во второй половине дня ей надо спешить: она должна быть в Мюнхене до вечера.

Неплохо, говорит мой внутренний голос. Никаких осложнений, иначе другая дама нескоро появится у меня.

Хельга уже давно наводит порядок. Набор подушек на кушетке в моем кабинете, судя по всему, ей не очень понравился. Обнаруженная ею какая-то часть женского белья оставляет ее безмолвной, и она просто убирает его в мою спальню.

Хельга, которую я втайне называю «модельная супруга», говорит, что хотела бы проверить в действии мою пишущую машинку. То, что я обычно всегда писал от руки, она охотно перевела бы в аккуратные страницы рукописи.