Крейсер «Суворов»

– Странно, что еще никому не известно, куда мы пойдем в ближайшее время. Писаря или рассыльные, если б знали, давно бы нам рассказали. А так… ничего не понятно…

Если крейсер поставят в судоремонтный завод, то это как раз в тот, который Воронок видел в задраиваемый иллюминатор. В таком случае служить Сергею дальше здесь во Владивостоке и какое-то время жить на корабле без выхода в море.

Но вполне могло быть, что после того, как корабль отвалит от стенки, он просто станет на рейд: освободит место у причала для какого-то другого, срочно нуждающегося в нем корабля. Возможно, крейсер ожидает и просто учение: отшвартовались – пришвартовались. «Годки» говорили, что так бывает: встанут на рейд тут же рядом с городом или перейдут чуть подальше – в бухту Патрокл, а потом вернутся к стенке во «Владик».

Вполне вероятно было и то, что двинут дальше – погонят корабль на консервацию в Советскую Гавань. Тогда сегодняшний выход в море окажется для Воронка, скорее всего, единственным за всю его военно-морскую службу, за все предстоящие три года.

По рассказам «годков», все будет так: корабль выйдет сначала из Амурского залива, затем из залива Петра Великого, пересечет кусочек Японского моря и войдет в Татарский пролив, отделяющий Сахалин от большой земли, а там уже останется чуть-чуть до места назначения. На восточной окраине материка находится город-порт Советская Гавань, имеющий большую длинную бухту. На ее берегах несколько – рыбацких и военных – поселков. В бухте полно скрытых от лишних взглядов заливов – «шхер» или «шкер», как зовут их на Тихоокеанском флоте. В них поставлены на консервацию ненужные в мирное время боевые корабли. С «консервов» сняты ракеты и снаряды, слито топливо. Основные агрегаты и вооружение на таких кораблях покрыто толстым слоем специальной защитной смазки. Экипаж на «консервах» сокращен. Вся служба оставшихся на борту матросов состоит в охране «коробки» да в обновлении смазки. Нижняя часть «консервов», находящаяся под водой, постепенно гниет. Так что, если корабль не будет востребован флотом для активных действий и ремонтироваться время от времени в сухом доке, то он может так и сгнить, не сходя с места. В один прекрасный день остатки экипажа расформируют, а саму «коробку» отправят в утилизацию металлолома – «на иголки».

Что расскажешь после ДМБ – демобилизации – о такой службе? Как провожал взглядом боевые, настоящие корабли, выходящие в океан на учения? Или будешь врать про дальние походы, показывая как бы свои фотографии, которые на самом деле отпечатаны с оставленных «годками» негативов? Настоящий матрос – только тот, кто действительно бороздил моря и океаны…

– «Дежурной и вахтенной службам заступить по-походному!» – донеслось из динамика корабельной трансляции.

«По-походному…, – повторил про себя Воронок, – Звучит-то как! Лишь бы не на консервацию. В море! Тогда и, правда, будет, о чем рассказать…»

Он представил, как, раскрыв рты, его будут слушать в родной деревне. Никто и никогда в Луковке не служил на море. А Воронок попал на сам Тихоокеанский флот. Как говорят: «Северный флот – сильный флот! Тихоокеанский флот – тоже флот! Балтийский флот – бывший флот! Черноморский флот – чи флот, чи не флот…» К тому же Воронок попал на «Александр Суворов». О подобных кораблях даже песни слагают. Текст одной из них про точно такой же крейсер с названием «Сенявин» Сергей прочитал в тетрадке Корыта. Тот дал ему записи для ознакомления с репертуаром. Пока никого не было в кубрике, Воронок решил перечитать ее еще раз: