Кредо Хилицера

На рынке было всё: свежие фрукты и овощи, специи и травы, кожа, ковры и шерсть, ткани и ткацкие изделия. Я видел, как мастер изготавливает из дерева красивую резную шкатулку, а рядом с ним художник рисует портрет молодой женщины-иностранки, окруженной цветочным венком. Каждый уголок рынка был наполнен жизнью и красками. Я чувствовал себя как в сказке, где ожили все предметы и заговорили на своем языке.

Прогуливаясь по узким улочкам, застроенным старинными домами, я и не заметил, как оказался в самом сердце Алжира. В воздухе привыно витал аромат специй и кофе, а солнце ярко сияло над белоснежными зданиями.

Я остановился, чтобы полюбоваться величественной архитектурой здания, которое было передо мной. Высокие колонны, купол, украшенный резными орнаментами, и массивные ворота словно манили своей тайной и величием. Это был Собор Африканской Богоматери, о котором я уже слышал от местных жителей. В этот момент рядом со мной остановилась группа туристов, окружённая экскурсоводом в яркой красной шапке. Я невольно прислушался к его рассказу.

— Этот собор — жемчужина Алжира, — говорил он, размахивая руками. — Он был построен во времена французского правления и отражает всю красоту и величие европейской архитектуры. Однако он также сохранил дух Африки, её традиции и историю.

Я внимательно вглядывался в собор, пытаясь увидеть в нем и то, и другое. В его величественных формах действительно была и европейская строгость, и арабская грация, и африканская душа. Экскурсовод рассказал о фресках, украшающих стены собора, о великих религиозных деятелях, чья память хранится в этом месте, о таинственных легендах и историях, связанных с этим зданием. Я стоял перед собором, окруженный шумом города, но в то же время ощущая тишину и величие этого священного места.

Оставив за собой Собор Африканской Богоматери, я продолжил свою прогулку по Алжиру, погружаясь в его атмосферу и впитывая в себя его историю. Узкие улочки вели меня к новым открытиям, каждый поворот обещал новые впечатления. И вот, в конце очередной улицы, я увидел его — Памятник Славы и Мученичества, величественный и трогательный символ борьбы за свободу.

Памятник представлял собой гигантскую руку, поднимающуюся к небу, и в ней держащую пламя свободы. В основании памятника были высечены рельефы, изображающие историю борьбы алжирского народа за независимость. Я встал перед памятником, и чувство глубокого уважения и восхищения овладело мной.

Но наваждение быстро прошло, ибо я видел много примеров борьбы, где-то удачных, а где-то и не особо, но это похвально. С другой стороны, что мешало дать отпор интервентам сразу? Но этим пускай занимаются историки, а я лишь «русо туристо облико морале».

От неожиданности я замер на месте. Передо мной, в тени старого дерева, стояло существо, которое нельзя было описать словами. Оно было слишком похоже на человека, но в то же время оставалось чем-то необъяснимым и нечеловеческим. Рост его был необычайно высоким, а тело было обтянуто строгим костюмом-тройкой, выглядевшим слишком модным для этого старого города. Туфли из змеиной кожи блестели на солнце. Но главное, что поражало в этом существе, были его глаза. Они были желтыми, холодными и проницательными, словно глаза хищника. Я сразу понял, что передо мной не просто человек, а что-то более древнее, более могущественное. Но, как известно, любую тварь можно убить, а бога низвергнуть!

— Стой человек. Ты американец? — прошипел он, голос его был хриплым и низким, словно скрежет металла о металл. — перед мной был ящер, бывший когда-то человеком, но потерявший свой человеческий облик и обретший новый.

— Не глупи, — перебил он меня, улыбаясь жёлтыми зубами, похожими на клыки дикого зверя. — Я знаю, что ты американец и что ты что-то ищешь. Но я хочу предупредить тебя: ты не сможешь найти это. Это больше не твоё, это моё. Так где твой кошелёк? — спросил ящер, осклабившись.

Спустя пару секунд, наконец-то осознав, что просит эта рептилия, я сухо рассмеялся ему в пасть.

— И это всё, что ты хочешь? — не прекращая смеяться, спокойно призываю прозрачную катану для работы с двух рук.

— Твоя голова тоже сойдёт, кефьяр, — немного подумав, всё же ответила рептилия. — Она будет неплохо смотреться у входа в дом, — прошипел ящер.

Глава 22

— Зря ты так скалишься, — ящер укоризненно покачал головой.

Я скупо кивнул в ответ, признавая свою ошибку. Затем щёлкнул пальцами и призвал магический светлячок — крошечный огонёк замерцал в моих руках, мгновенно напитываясь магической силой.

В момент щелчка я переключил полярность светляка, и его свет стал холодным, ярко-синим с лёгким фиолетовым оттенком. Сфокусировав светляк на одной точке и усилив магический поток, я сделал его ещё «ярче». Светлячок дрожал и пульсировал. Секунда, и океан магического «света» срывается с кончика пальца, мгновенно изничтожая всю плоть и чешую впереди. Мгновение, и передо мной стоит «чистый» скелет без намёка на плоть, но в идеально строгом костюме.

— Филигранно… — довольно улыбаюсь.