Креативный мозг. Как рождаются идеи, меняющие мир

Чтобы лучше изучить роль ППК в социальном конформизме, поговорим вот о чем. В обычном эксперименте с использованием функциональной нейровизуализации «сообщение об ошибке» появляется между реакцией испытуемого и демонстрацией правильного ответа, что, в свою очередь, активирует ППК, но этот вывод делает не сам испытуемый. Наоборот, этот вывод сообщает испытуемому «некий авторитет», обычно это компьютерный экран, на котором мигают две кнопки с оценками: «верно» и «неверно». Присутствие некоего авторитета, который «судит» поведение субъекта, вносит в эксперимент дополнительный социальный компонент, который обычно не учитывается. А как учитывать должным образом? Возможно, ситуация, когда испытуемого просят оценить, скажем, длину линии, а потом измерить ее и прийти к собственному выводу о точности своей оценки, может считаться контролем в этом эксперименте. Здесь диссонанс между оценкой субъекта и точным ответом будет лишен социальной подоплеки нонконформизма. Будет ли степень активации ППК в ответ на обнаружение ошибки одинаковой с социальным компонентом и без него или она будет разной?

Или же, в эксперименте Ключарева с оценкой красоты, контролем может служить оценка возраста. Здесь, вместо того чтобы сравнивать мнение субъекта с выдуманным мнением большинства, его оценку можно сравнивать с таким же выдуманным «реальным» возрастом. Оба задания включают предсказание – сравнение результатов, но в первом случае это сравнение будет иметь социальную подоплеку соответствия или несоответствия с «мнением большинства», а во втором – не будет, поскольку личная оценка будет сравниваться с бесстрастным «фактом», а не с «мнением» группы. Было бы удивительно, если в таких условиях обнаружения ошибки, без социального одобрения, активация ППК при несовпадении была бы не такой выраженной или просто отличающейся.

Обратите внимание, что ППК (а также латеральная, и орбитальная префронтальная, и лобно-островковая кора) является местом дислокации веретенообразных нейронов (ВН)¹⁴. Эти нейроны отличаются очень длинными аксонами, идущими к задней коре. Как мы уже говорили ранее, веретенообразные нейроны обеспечивают быстрое сообщение между отдаленными областями мозга и обнаруживаются у тех видов млекопитающих, которые обладают очень большим мозгом, высокоразвитой познавательной способностью и социальным поведением: у человека, человекообразных обезьян, слонов и китов. В правом полушарии веретенообразных нейронов больше, чем в левом, и предполагается их важная роль в управлении социальным познанием и поведением¹⁵.

При лобно-височной деменции обычно поражаются веретенообразные нейроны, и за этим следует утрата социального суждения, эмпатии и самоограничений при общении с другими людьми¹⁶. Это делает мое утверждение о том, что сокращение размера ППК (не обязательно связанное с уменьшением количества веретенообразных нейронов) может быть адаптивным и способствующим креативности признаком, но несколько смущающим, поскольку быстрое сообщение между префронтальной корой и другими частями мозга также может быть важным для творческого процесса – и оно действительно важно. Но кажущееся противоречие может быть дальновидным шагом эволюции мозга и эволюции в целом. Нельзя ожидать, чтобы эволюция была прекрасно организованным симфоническим оркестром. Совсем наоборот, как утверждал покойный Стивен Джей Гулд, эволюция полна противоречий, несоответствий и спонтанных приспособлений. Как мы уже знаем, существует много дорог к креативности, на основании различных сочетаний нейронных структур у разных творческих личностей. Роль ППК в творческом процессе признается многими авторами. Возможно, и гиперактивная/большая, и гипоактивная/небольшая ППК могут способствовать креативности, но совершенно по-разному: облегчая взаимодействие префронтальной и задней коры через веретенообразные нейроны («чем больше, тем лучше») или же освобождая творческую личность от оков конформизма («лучше меньше, да лучше»).

Сомнительное благо «понимания чужого сознания»

Истинный конформист будет не только согласовывать свои взгляды с общепринятыми. Он также попытается предвосхитить те мнения, которые еще не заявлены. Такое конформистское предвосхищение тесно переплетено со способностью к пониманию мыслей других людей, или «пониманию чужого сознания» (англ. theory of mind. – Прим. перев.). Конечно, мы знаем, что это здорово. Мы знаем, что понимание чужого сознания является одной из самых продвинутых функций лобных долей, и что это «клей» в сложных социальных взаимодействиях, и что люди, которым не хватает «понимания чужого сознания», оказываются в очень невыгодном положении в обществе. Вполне очевидно, что это качество незаменимо во многих областях творчества.