Креативный мозг. Как рождаются идеи, меняющие мир

Свидетелями убийства Кевина Сатерленда были десятки перепуганных пассажиров, никто из которых не вмешался, чтобы спасти его жизнь. Как такое могло произойти? Было ли это проявлением инстинкта самосохранения, граничащего с трусостью, что можно понять перед лицом сумасшедшего хулигана, размахивающего окровавленным ножом? Не обязательно, по мнению телекомментаторов. Скорее это было проявлением «рассеивания ответственности» по причине «эффекта постороннего». В таких случаях члены любой группы склонны вести себя одинаково. Как считает психиатр Гэйл Зальц, часто выступающий на канале CNN, если человек в одиночку наблюдает подобное насилие, то он вмешается с вероятностью 85 %. Но если он находится в группе других свидетелей, то вероятность вмешательства составит только 30 %. Это конформизм в самом худшем проявлении. На самом деле случаи, подобные описанному, придают слову «конформизм» грязный оттенок. Это заставляет вспомнить «безликость зла» в нацистской Германии, детей, доносящих на своих родителей в сталинской России, и покорность быдла во время культа в Джонстауне. «Социальные инженеры» при тоталитарных режимах и мелкие демагоги культов, подобные Джиму Джонсу, очень хорошо знают, как использовать склонность людей к конформизму. Тем не менее, несмотря на часто искаженное использование, само по себе явление конформизма лежит в основе группового поведения и имеет глубокие просоциальные последствия. Это предпосылка социальной сплоченности, и в доброкачественном, и в злокачественном проявлении. Без определенной степени координации и согласованности поведения отдельных личностей не может существовать ни одна социальная группа. Это может прозвучать нелогично, но конформизм, хорошо это или плохо, представляет собой «клей» общества, будь то общество тоталитарного режима или демократии.

Представляется, что конформизм – это универсальное явление, которое пронизывает процесс принятия человеком всех решений, больших и малых, к добру или злу. Психолог Соломон Аш провел эксперимент, ставший знаменитым. Испытуемых просили показать линию, длина которой совпадала с длиной одной из трех других линий. Хотя правильный выбор был очевиден, большинство участников колебались, в той или иной степени, потому что «подсадной» участник исследования предлагал заведомо неправильный ответ в качестве «мнения большинства»⁴. Более жестокий пример: тоталитарная идеология всегда виртуозно владела искусством «большой лжи», засыпая население одними и теми же посланиями с разных сторон. В межкультурном исследовании, охватившем 23 страны, Симон Гэхтер и Джонатан Шульц продемонстрировали, что чем более коррумпировано общество в целом, тем меньше честности в каждом отдельном его гражданине⁵.

Создается впечатление, что конформизм имеет глубокие эволюционные корни и он представлен даже у тех видов животных, сообщества которых организованы по принципу иерархии. Ариена Стандбург-Пешкин и ее коллеги наблюдали за группой бабуинов при помощи глобальной системы определения местонахождения (GPS). Ученых интересовало, как принимается решение о перемещении группы. Оказалось, что группа животных движется в направлении, выбранном большинством членов, а не альфа-лидером, – зачатки демократии в действии⁶.

Конформизм и мозг

Зачем нужно обсуждать конформизм в главе, посвященной творческому уму? Иногда мы постигаем природу вещей, изучая их противоположности. Совершенно очевидно, что любой творческий акт является в конечном итоге упражнением в нонконформизме. Склонности к нонконформизму явно недостаточно для творчества, но она необходима. Неважно, насколько оригинально мышление индивидуума; если несоответствие между его представлениями и теми, которые превалируют в обществе в целом, пугает его до дрожи и парализует мысли, то творческий процесс затормозится и остановится со скрипом и скрежетом. Какими бы чертами ни обладала творческая личность, среди них должна быть способность сопротивляться скрытому давлению и иметь мужество считаться иконоборцем. В некоторых обществах стоимость нонконформизма творческой личности шокирующе высокая. Вспомните великого Галилео Галилея (1564–1642), которого преследовала инквизиция за выражение гелиоцентрических взглядов. Инквизиция заставила ученого провести два последних десятилетия его жизни под домашним арестом. Или Николай Вавилов (1887–1943), советский ученый, брошенный сталинским режимом в Гулаг за исследования в области генетики. Он умер в лагере от голода. Вспомните также художников-модернистов, которых преследовали нацисты в Германии в рамках кампании против «дегенеративного искусства» («Entartete Kunst», любимое выражение Йозефа Геббельса). Подобная, хотя и не такая жестокая кампания разворачивалась против модернизма в Советском Союзе 1960-х годов, во времена Никиты Хрущева.