Кража

– Конечно, вы – великий художник, Майкл. И мне больно смотреть, как вас используют.

Подняв глаза, я увидел, что к нам приближается та самая женщина, которая подтвердила подлинность картины. Я подвинул ей стул, но она заглянула мне через плечо и внезапным, резким движением выхватила из моих рук страницы. Я обернулся и едва узнал ее: щеки превратились в жесткие угловатые плоскости, глаза сужены злобой.

– Дерьмо, – сказала она Амберстриту. – Вы же знаете, это просто чушь. Это не ваш документ.

– Он попал к нам в руки, Марлена.

– Да! – Она села подле меня, яростно огляделась по сторонам, потребовала стакан воды, поднялась и выпила его стоя, одним глотком, проливая себе на платье. – Да, попал в вам в руки, – повторила она, с грохотом опуская стакан на стол. – Когда вы взломали дверь в мою квартиру и выкрали мои бумаги. Вы чересчур долго общались с перекупщиками картин, мой бедный друг! Вам известно, кто написал эту преступную чушь? И вы в самом деле верите, что он делал рентгеновский снимок?

Амберстрит приподнял голову, будто навстречу поцелую.

– Мы проверяем все версии, – сказал он. – Это наша работа.

– Так отвалите, – сказал я. – Проверьте такую версию. – Обернувшись, я увидел рядом Хироси, владельца заведения, и заказал бутылку сакэ «Фукутё», а покончив с ней, обнаружил, что детектив уже скрылся, Марлена плачет, а мой экземпляр «Студио Интернэшнл» сверкает на летнем солнышке. Она видела, как я потянулся к журналу, и, благослови ее бог, улыбнулась.

– Тебе понравилась реклама, дорогой мой?

Как я тебя люблю? Давай-ка сосчитаем: так, и вот так, и вот эдак. [60]

28

Да, сэр, нет, сэр. Мой брат глубоко засунул свой хобот в задницу копу. Да, сэр, нет, сэр, гоп-гоп, тра-ля-ля, как он еще не задохнулся. Нет, сэр, я не в обиде, что вы уничтожили мое Искусство. МОЧА И ВЕТЕР, как говаривал папаша, когда брат отказывался от драки. РОТ В ШТАНАХ – подобная картинка попротивней будет. Я поспешил убраться со своим стулом на Келлетт-стрит, она узкая, словно переулок, но выходит на большую улицу и шоссе, поэтому здесь вовсе не так спокойно, как хотелось бы. А поскольку тротуар был узкий, мой стул НАРУШАЛ ПРАВА ПРОХОЖИХ, и деваться мне было некуда. Дальше – Элизабет-Бэй-роуд, где В ЛЮБОЙ МОМЕНТ ПРОИЗОЙДЕТ АВАРИЯ, хотя я уже ходил этой дорогой в МОЛОЧНЫЙ БАР ГРЕКА и в САМЫЙ ГЛАВНЫЙ бутылочный магазин, но сидеть здесь считается противозаконным и полиция ПРОЯВЛЯЛА БДИТЕЛЬНОСТЬ.

Напротив «Скоро-Суси» стоял зеленый бордель, любимый ПОДОЗРИТЕЛЬНЫМИ КЛИЕНТАМИ, я видел, как они входят и выходят, но даже в расстроенных чувствах я не превращался в безответственного дурака и МОЗГИ у меня не проваливались в ЧЛЕН. Я свернул налево, как обычно сворачивала Марлена, мимо «СПОР! ИТАЛИЯ», где ЯРКОГО ТИПА ИЗ МИРА СКАЧЕК прикончил выстрелом в шею ИЗВЕСТНЫЙ СООБЩНИК ПРЕСТУПНИКОВ. Слава Богу, у меня пистолета нет. На совсем небольшом расстоянии от этого КРОВАВОГО МЕСТА ПРЕСТУПЛЕНИЯ находится Бэйсуотер-роуд, там голова кругом вдет от мостов и тоннелей и машин, которые вздымаются вверх и низвергаются и пересекают бездну, НИ ЖИВОЙ ДУШИ, помилуй Господь всех нас. Что со мной будет? Я искал Марлену, взад-вперед, между Бэйсуотер-роуд и Элизабет-Бэй-роуд, зарабатывал на узкой дорожке синяки и шишки, они расползутся потом желтым, розовым, зеленым, как СЛАДКИЕ ХЛЕБЦЫ. Я составил карту, но слишком поздно: мне следовало заучить эту обширную территорию наизусть, как дети заучивают расписание.

Мне шесть лет, в «воксхолл-кресте» мой хулиган-брат борется со мной. Не я затеял драку и я не могу ее закончить, и вдруг Череп останавливает машину возле соляных луж у Баллиан-'Ист.

– Вылезай! – говорит он.

Надвигались сумерки. Я повиновался; отец протянул длинную жилистую руку и захлопнул дверцу машины. И уехал. Вкус соленой пыли, каркают вороны, тает во тьме красный свет задних фар, шестнадцать миль до безопасного убежища Бахус-Блата. Немало времени прошло после восхода Луны, пока СТАРИНА вернулся за своим ревущим мальчуганом. Послужит мне уроком, как он говаривал не раз.

Случаю было угодно, чтобы я услышал голос Марлены из-за виноградных лоз, укрывавших МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ, и, заглянув в тенистый сад, я увидел ее рядом с Жан-Полем за круглым зеленым столиком, ужасный каталог лежал перед ними. Они СОБРАЛИСЬ ПО ДЕЛУ ЯПОНИИ. Я с легкостью выпутал стул из садовой калитки, сел между ее «Жасмином» и его «Брют де Брют», и мне сообщили, что Жан-Поль согласился, чтобы «Если увидишь, как человек умирает» сегодня же забрали «Вуллара».

Я УХМЫЛЬНУЛСЯ КАК ОБЕЗЬЯНА – так оно говорится.

Жан-Поль спросил меня, как поживает Мясник.

У меня уже лицо заболело.