Красный рассвет. Часть первая. Гибель империи

Каким – то хитрым способом Распутин втерся в доверие к царской семье. Цесаревич Алексей страдал редкой болезнью – гемофилией. Доктора помогали не очень хорошо. А Распутин, который реально обладал навыками гипноза, без лекарства останавливал приступы болезни у Алексея. И набожная царица решила, что этот русский мужик послан семье Господом и является чуть ли не ее ангелом-хранителем. Поэтому Григорию был открыт доступ в Царское Село, где жила семья императора. Григорий сначала осторожничал, изображал из себя набожного человека. Но, по мере того, как упрочилось его положение, начал наглеть и очень дерзко вести себя в Петербурге. Он стал за деньги даже хлопотать перед царицей о назначении взяточников на высокие должности.

Постепенно Распутин настроил против себя обманутых мужей, патриотов, военных, полицейских, чиновников из царского окружения. Но, заодно, эта ненависть перекинулась и на царскую семью. Сплетники утверждали, что царица спит с Распутиным. Большевистские газеты публиковали карикатуры с откровенными изображениями государыни и Распутина. В Госдуме депутат Пуришкевич вызвал шквал оваций, разоблачив в своей речи «распутинщину». Авторитет царской семьи в обществе падал. Даже близкие люди отвернулись от Николая II и его жены. После неудач на фронте офицеры считали супругу царя немецкой шпионкой. Ходили слухи, что она передает секретные данные германскому генштабу, чтобы добиться поражения русской армии.

И ситуация не изменилась даже после убийства Распутина, в котором участвовали и родственники Николая II. Возник грандиозный скандал, который еще больше скомпрометировал царскую семью, показал всей России, какие нравы царят в Доме Романовых.

На дне

Зимним январским вечером собралась ужинать семья Соломиных. Подвальную сырую комнату освещала керосиновая лампа. Слабый свет выхватывал из темноты скромную обстановку жилища. За окном завывал зимний ветер. Печка, которая топилась в углу, но давала слабое тепло. Натопили несильно, экономили уголь. Во главе стола сидел Пантелей, кряжистый мужчина средних лет с черными мозолистыми руками, загорелым лицом. Черные смолянистые глаза угрюмо смотрели на стол. Рядом с ним по бокам пристроились жена Марфа и ее мать Авдотья. Далее за столом расположились трое детей. Самый старший был Павел. Ему уже исполнилось 12 лет. Рядом сидели две сестрички, девочки – погодки: Ксения и Маша. Ксении было 8 годиков, а Маше – 7.

Ужин был очень скудный. На столе стояли две глубокие миски с куриным бульоном. Одна миска для взрослых, а другая для детей. В мисках плавало по луковице, на дне было несколько косточек. Марфа раздала всем по маленькой краюшке черного хлеба. Мужу положила кусок побольше, как кормильцу семьи. Все по очереди зачерпывали бульон. Среди детей чувствовалось скрытое напряжение. Каждый хотел взять луковицу, но не решался это сделать. Наконец, луковичку выловила самая младшая Маша и жадно съела.

Семья поела жидкого бульона, хотя этим ужином, конечно, никто не насытился. Но все терпеливо молчали. И только Машенька спросила:

– Мамочка, а можно мне еще бульончика? Я кушать хочу!

– Машенька, возьми бараночку! Я с заводской столовой принес. Нам раздали на обед по случаю Рождества, – сказал отец. И дал дочери бублик.

– А когда жалованье выплатят? – жалобно спросила Марфа. – У нас уже не осталось продуктов. А бакалейщик в кредит больше не продает. И цены на макароны и хлеб поднял. Народ, когда увидел в лавке новые цены, начал возмущаться. А бакалейщик, харя бесстыжая, нагло ответил:

– Кого не устраивает, может не покупать.

Пантелей угрюмо выслушал рассказ жены и огорченно ответил:

– Жалованье на заводе опять задерживают. И нормы выработки повысили. Людям надоело это терпеть. Будем устраивать стачку. И не только на нашем заводе. Весь город поднимается! Завтра будет общезаводское собрание. К нам приезжают большевики. Расскажут, как рабочему человеку с колен подняться и скинуть буржуйское ярмо.

– А кто такие большевики? – спросил сын Павел.

– Рано тебе еще в политику лезть, – неодобрительно заворчала бабушка Авдотья. – Ты лучше бы пошел работать помощником трактирщика. Денежку начнешь зарабатывать и харч какой-то из трактира будет перепадать.

– Бабуля, я не хочу помои в трактире таскать. Лучше пойду на завод учеником токаря.

– На заводах теперь туго, жалованье задерживают даже опытным работникам, а ученики вообще копейки будут получать, – подключилась мама.

Отец грустно посмотрел на сына и сказал:

– Ты говорил, письмо пришло из деревни от брата. Почитай нам его.