Страх погребения заживо принято считать одной из базовых фобий человеческой психики. В медико-психиатрической литературе для его обозначения используется термин «тафофобия» (от греч. τάφος — гроб и φόβος — страх), включаемый в ряд других названий, указывающих на схожие психические расстройства — боязнь закрытого пространства (клаустрофобия), темноты (никтофобия), душных помещений (клитрофобия) и т. д. Именно поэтому с психологической точки зрения существование историй о мнимой смерти и погребении заживо не кажется удивительным. В них выражаются страхи, проистекающие из глубинных основ человеческой психофизики и в принципе не зависящие непосредственно от социокультурного контекста их трансмиссии.
Константин Анатольевич Богданов , Константин Богданов
Фольклористы 1920–1930-х пишут об отмирании и перерождении привычных жанров фольклора. Былина, сказка, духовный стих, обрядовая песня плохо согласуются в своем традиционном виде с прокламируемым радикализмом социальных и культурных перемен в жизни страны. В ряду жанров, обреченных на исчезновение под натиском городской культуры и коллективизации, называется и колыбельная песня.
Рассуждения о «фигурах мышления» в репрезентации любовных переживаний в советской литературе 1960–1970-х годов понятным образом небезразличны к вопросу о тех сравнительно универсальных изобразительных средствах, с помощью которых любовь изображается в мировой литературе. Для наблюдений такого рода несомненно полезны, например, работы А. К. Жолковского и Ю. К. Щеглова, посвященные описанию парадигматики средств литературной выразительности в терминах логики и метапоэтики.
Страх погребения заживо принято считать одной из базовых фобий человеческой психики. В медико-психиатрической литературе для его обозначения используется термин «тафофобия» (от греч. — гроб и — страх), включаемый в ряд других названий, указывающих на схожие психические расстройства — боязнь закрытого пространства (клаустрофобия), темноты (никтофобия), душных помещений (клитрофобия) и т. д. Именно поэтому с психологической точки зрения существование историй о мнимой смерти и погребении заживо не кажется удивительным. В них выражаются страхи, проистекающие из глубинных основ человеческой психофизики и в принципе не зависящие непосредственно от социокультурного контекста их трансмиссии.
Константин Богданов
Революции происходят по воле народных масс или массами манипулируют заговорщики? Исторический роман «Красный рассвет» (первая часть «Гибель империи») раскрывает тайные механизмы Великой русской революции 1917 г. При написании романа, автор поработал над архивами спецслужб, государственными и частными архивами Германии, Швейцарии, США. В результате, появилась версия насильственного отречения Императора Николая II, подлого предательства ближайшего окружения государя. Читатель узнает в чьих интересах действовали вожди революции Ленин, Троцкий, Сталин. Раскрыта и роль агента германского генштаба Парвуса.В романе удивительным образом переплетаются судьбы двух молодых людей дворянина Кутайсова и кузнеца Малькова. В результате революции друзья детства, стали злейшими врагами, поскольку оказались по разные стороны баррикад. Кровавый водоворот событий сделает Кутайсова воином белогвардейского движения, а Мальков возглавит карательные органы большевиков. Роман написан в 2017 году, через 100 лет после революции.