«Я вернулся с Дальнего Востока в Москву в сентябре 1935-го, но ещё до лета 1937 года был одиноким. Это очень плохо – человеку быть одиноким в течение многих лет в самом расцвете его сил». «Но, конечно, жизнь всё-таки взяла своё». «В 1937 году… я женился, женился – наконец-то! – по большой и взаимной любви». Его супругой стала актриса Московского Художественного театра Ангелина Степанова. Фадеев усыновил её сына Александра, в 1944 году у них появится и общий ребёнок – Михаил. По всей вероятности, именно из-за этого брака переписка Фадеева и Колесниковой завязалась позже, чем могла бы. Известно, что в 1930-х – судя по всему, во второй их половине – Фадеев получил письмо от Аси, жившей тогда в Узбекистане, но не ответил. Позже объяснил почему: «Какое волнение и смуту вызвало оно, то Ваше письмо, в моей душе – и, как нарочно, в ту пору, когда только-только началась новая моя жизнь… и я уже знал, что теперь не должен (и не могу даже пытаться) изменить эту мою жизнь до самой смерти!»
Значит, были мысли о том, чтобы «изменить жизнь»? И, случись это письмо чуть раньше, всё могло пойти по-другому?
О своём втором браке Фадеев писал: «Я вступил в полосу большого личного счастья», но тут же добавлял, что ни он, ни жена не имеют возможности пользоваться им: «Мы оба страшно заняты, судьба то и дело разлучает нас… У меня просто сердце сжимается от тоски, любви, боли, неудовлетворённости, желания счастья и близости».
Потом, вероятно, многое изменилось. Фадеев напишет: «Мне во многом в жизни везло, не везло только в любви». Чувствуется, что в последние годы он был внутренне очень одинок. Второе письмо Аси пришло вовремя – может быть, оно даже продлило Фадееву жизнь на несколько лет. Он схватился за него, как утопающий за соломинку.
Это второе письмо Ася написала уже из Приморья – из Спасска-Дальнего. Она попала туда вслед за сыном, окончившим лётное училище и попавшим на Дальний Восток в строевую истребительную часть. Из Спасска приезжала во Владивосток, ходила, как раньше Фадеев, по Набережной, разглядывала ещё стоявший тогда домик Ланковских, вспоминала друзей юности. «Неодолимо захотелось увидеть кого-нибудь из них, получить от кого-то хотя бы весточку. Но я не знала ни одного адреса. С Лией мы связь потеряли в период войны. Проще всего казалось найти Александра Александровича Фадеева. Он – известный человек. Я послала ему письмо».
Переписка Александра и Александры началась в 1949 году. Тогда Фадеев работал над второй редакцией «Молодой гвардии». В этой книге он наделил краснодонских комсомольцев-подпольщиков чертами своих старых друзей по владивостокскому подполью (по формулировке Валерии Герасимовой, переодел «заповедные образы своей юности… в одежды комсомольцев 1940-х годов»). Неслучайно подпольщики Краснодона поют в фашистском застенке марш дальневосточных партизан: «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд…» Неужели эта проекция, мысленное и эмоциональное возвращение в приморскую юность всколыхнуло давно забытые чувства?
Вот как он начал первое письмо к Асе 1 июня 1949 года: «Наконец и я пишу вам, пишу, когда вы, должно быть, уже перестали считать меня хорошим человеком… Понадобилось несколько лет – и каких лет! – после того, как я получил первую весточку от вас из Средней Азии, чтобы, наконец, я смог вам ответить. Это как раз потому, что вы – моя милая юность, и мне всегда трудно, очень трудно написать вам. Вы бы мне не простили обычного, формального, вежливого ответа, да у меня и рука не двинулась бы для такого ответа… Тогда, взволнованный вестью от вас, я всё думал: вот-вот освобожусь немного, напишу с той нежностью к вам, которую я с дней юности всегда ношу в своей душе, как чистое, чистое воспоминание. А жизнь сурова, она идёт себе да идёт по своим законам, а там, глядишь, началась война…»