Красно Солнышко

Но ошибся жрец, даже странно. Почитай, все выжили! Лишь совсем дряхлые старики померли. А детишки, и те, что помладше умерших были, оклемались! Явил чудо Маниту! Не захотел к себе безвинные души брать. А братьям князьям вновь забота – куда определить рты новые? К чему пристроить? Насчёт еды не беспокоятся – земля родит на диво, дичь, да и домашний скот на столе не переводятся. Ну, стали потихоньку распределять: детей, поначалу, в школу. Пускай речь славянскую изучают. Грамоту. Лодырничать не дают. Хоть жестоко это по  отношению к тем, кто только после голода лютого выжил – порцию урезают. Быстро отроки и девицы сообразили, отчего так делают, со всем тщанием на учёбу накинулись. Стариков и старух тоже к делу пристроили – те шерсть турову прядут, нитки крутят, ткани ткут. И не тяжело, по силам, и польза великая. А те и рады. И не столько тому, что живы остались, сколько тому, что теперь полезные они люди стали. Не считают их славяне нахлебниками. Наоборот, ценят их труд. С почтением относятся. И жильё дали ничуть ни хуже, чем сами живут. Даже с уважением к обычаям четырёх племён – в длинных домах. Только не из веток и коры, а из стволов древесных цельных. Живут пленники, и вроде как не пленники. Присмотр, конечно, есть. Чего там отрицать. Да только такой. Ненавязчивый. К праздникам славянским уже и совсем в себя пришли. Дети вместе с ровесниками из славов веселились, лепили болванов снеговых, на санях с горок ледяных катались. Ну, так дети же. На них чего серчать? И так сколь грехов на душу взяли, истребив полностью сенека…

Растёт град. Рождаются в семьях детишки. Прибавляется население. Трудятся мастера, корабли строя. Неслыханно то дело, чтобы в зиму лодьи делать. Но небывалое ранее всегда когда-нибудь случается. Машут топорами мастера, молотками деревянными, конопатками швы между досок забивают, радуется душа – для себя строят! Не на князей стараются, не на жадных жрецов. Не бессмысленный труд рабский. Вольный труд свободного человека! По первому месяцу лета пойдут корабли в Аркону в последний раз, привезут новых людей. И сколько – лишь от них, мастеров-корабелов зависит. И стараются вольные труженики, ибо первое, что в Законах Славов записано – не может один слав другого в рабстве держать… Летит время, словно птица в небе, близятся дни тёплые, скоро таять начнут снега, наступит самое голодное время… Сторожа вокруг лагеря четырёх племён страшные вести приносят – те совсем духом пали. Уже и на охоту не ходят. Не пытаются что либо добыть. Ослабели вовсе. А если так пойдёт далее – до  греха людоедства дойдут. Лежат вповалку в своих домах, только дымки слабые от дыхания над крышами вьются. И с каждым днём всё слабее…