Красно Солнышко

Сухо ударила тетва баллисты – гигантская стрела с привязанным к ней глиняным горшком с горючей смесью унеслась навстречу громадному, вёсел на сто пятьдесят византийскому кораблю,  тот надвигался величественно и неотвратимо. Удар, взрыв! И торжествующие крики сменяются воплем ужаса – прыгают за борт ромеи, визжат в нечеловеческом ужасе гребцы в свой смертный час… Но всё ближе и ближе враг, и пусть их уже меньше, чем славов, но уже вскипает рукопашная схватка на двулодниках, заслонивших собой весь караван, и лязг мечей, вопли, проклятия и ругань сливаются в сплошной рёв битвы… Но уже подтягиваются к сцепившимся кораблям двулодники второй линии, поддерживавшие своих братьев, принявших на себя первый удар, и с их палуб прыгают на залитые палубы лодий новые, свежие воины. И поддаются ромеи, пятятся, уже хотят бежать, но некуда – за деревянным бортом вода пролива. С шумом падает между корпусами двулодника и галерой человек, с хрустом волна сдвигает оба корабля вместе. Короткий задушенный крик и сочный шлепок раздавленного тела теряется на фоне треска дерева… Ромеи уже прыгают в воду, не помышляя о дальнейшем сражении, и плывущих и тонущих без всякой жалости  расстреливают, перегнувшись через борт славянские лучники, метают в них найденные на палубах ромейских каторг короткие дротики. Не свои же, любовно отполированные мозолистыми ладонями копья бросать в слуг Чернобога? Как говорится – твоим же имуществом…

…Рассвет озарил догорающие, чадящие галеры за низким островком, сотни качающихся на волнах тел, и сам остров, усыпанный телами уцелевших. Всего семь из всего флота империи добралось до двулодников славов. И все они болтаются безвольно на абордажных крюках, поводя брошенными вёслами. Славы уничтожили всех, до кого могли дотянуться мечом, стрелой, копьём… Крут устало взглянул на панораму сражения, выслушал донесения – погибших было больше двух сотен. Ромеев – намного больше. По крайней мере, навскидку вокруг болталось не меньше двух тысяч тел. А ведь ещё многие утонули из-за тяжести доспехов, сгорели, не говоря уж об утонувших со своими галерами рабах-гребцах… Хвала Богам – ущерб кораблям славов малый оказался. Так, пробоины были. Но ни одной подводной, и починить дыры есть чем, эвон, сколько дерева плавает…

Глянул воевода на обломки. Задумчиво на тела мёртвые, в волнах мелькающие, на ромеев, островок облепивших сплошным покровом, на семь галер, словно птицы подстреленные, вёслами бьющих друг о друга…

- Что, други, скажете? На наших рудниках рабы нужны. Ведь меднокожие не вечно там работать будут. Придёт час, отпустят их…

- Предлагаешь полон набрать, воевода?

Возник рядом Мал. Подошли и другие воины.

- А что? Уж этих то можно бессрочно закабалить. Нелюдь они. Пустые оболочки.

- Коли так говоришь, воевода… А хватит ли нам припасов и на мёртвые души? Своих бы дотащить до берегов родных…

- Хватит. Тут недалече капище Поганого есть. Там и разживёмся необходимым…