Красно Солнышко

…Первые ядра рванули удачно, перелетев небольшой остров. Прямо над ромейскими каторгами, залив деревянные корабли морем огня. Кое где языки пламени с неба попали в запасы «греческого огня», уже уложенные на палубах гребных судов, приготовившихся к атаке длинного каравана. Вспыхнула паника – как могли еретики-славяне обнаружить в кромешной тьме эскадру мегадука Махера Ивакинуса? Предательство? Измена? И откуда у них снаряды, снаряжённые величайшей тайной Империи – неугасимым огнём Калинника, едва только начавшим поступать для вооружения кораблей. А славянские двулодники уже дали второй залп… Некоторые командиры не растерялись – раздались резкие команды, ударили барабаны гребных мастеров, и узкие корпуса каторг, на которых не было пожара, рванулись вперёд, по дуге обходя безымянный островок. Слишком опытны были ромеи, чтобы растеряться от внезапного обстрела. С предателями, раскрывшими тайну засады разберутся потом. Те, кому следует. А сейчас необходимо уничтожить еретиков до последнего! И пусть адмиральская галера уже пылает ярким пламенем, и спасшихся с неё точно не будет, но есть долг перед Империй, и имя Христово ведёт в бой византийцев!.. Третий залп требучетов лёг почти впустую, только добавив жару в уже горящие корабли, откуда неслись нечеловеческие вопли горящих заживо команд и прикованных цепями к своим скамьям гребцов. Кое-кто из славов забормотал, призывая Чура – уж больно жутко становилось от рёва, в котором не было ничего человеческого. Но команды командиров и сигналы с воеводиного двулодника быстро привели всех в чувство. Требучеты прекратили стрельбы, теперь воины готовились к рукопашному бою. Впрочем, ещё оставались баллисты, бьющие настильным огнём. И за ними стояли лучшие стрелки. Греки перестраивались, ободрённые тем, что славяне перестали стрелять из метательных машин, Их остроносые каторги выстраивались в линию. В свете догорающих обломков Крут насчитал почти тридцать штук. И вполне возможно, что где-то ещё прячется засада. Так что нужно смотреть в оба. Ромеи любили держать часть галер в резерве, и те нападали внезапно с тыла, когда противник был увлечён боем… Флот славов начал перестраиваться, но тут со стороны греков послышались команды, и море перед славами вскипело – ромеи разрядили свои метательные орудия, но поскольку в темноте неверно оценили расстояние, большая часть снарядов не долетела. Хотя и то, что угодил в цель натворили дел, дырявя паруса, рвя снасти, пробивая дыры в корпусах. Послышались ругательства и проклятия – кое ког из дружинников тоже зацепило. Появились и первые павшие, кому булыжник или свинцовое ядро из баллисты угодило в грудь… От такого удара не спасали ростовые щиты, которыми были увешаны борта двулодников…  Снова факел на лодье воеводы описал дугу, и по этому сигналу все корабли открыли огонь из баллист. Залп славов был гораздо удачнее, да и благодаря большим размерам их кораблей и махины были мощнее и больше. Массивные камни и брёвна разносили в щепы носы гребных каторг, проламывали палубы и днища, сносили ряды вёсел, калеча и убивая гребцов… Тем не менее ромеи не сдавались, и уже были совсем близко. Некоторые уже готовились перебросить мостки-вороны, и тогда в бой пойдут либурарии - пехотинцы… Но шквальный обстрел со стороны славян не прекращался ни на мгновение – камни и брёвна сплошной стеной летели в ромейские корабли. Закружился на месте один длинный  дромон, зачерпнул бортом воду усиако [70]. Вспыхнул ярким пламенем ещё один, которому камень с баллисты славян угодил в установленный на палубе сифон для метания греческого огня… Но почему недолёты у греков?! Или глаза неверно оценивают размеры еретических кораблей?! Ливень стрел, взмывших в воздух из-за высоких бортов славянских лодий прервал все размышления и тревоги – никто не ожидал, что на кораблях, перевозивших людей, и по сути являющихся обычными торговыми судами, как донесли лазутчики, окажется столько вооружения… Длинные тяжёлые стрелы буквально выкидывали ромеев за борта, пригвождали тела к палубам, пробивали доски насквозь, раня гребцов, внося хаос в работу вёсел. Убитый кормщик навалился на рулевое весло, и галера резко вильнула, зачёрпывая портами вёсел воду, затем послышался ужасающий треск, и острый нос с тараном врезался в борт идущей рядом монеры [71]. Дождь. Железный дождь из стрел, вот что приходило на ум при виде шквальной стрельбы славянских лучников…

- Пали!