Красно Солнышко 2 (СИ)

Глава 11

Дар поправил непривычное одеяние — он ничем не должен выделяться из прочих храмовников. Вон фон Гейер внимательно наблюдает за славом, стоя у рулевого весла. До чего же всё-таки неуклюжи эти венецианские когги по сравнению с двулодниками Державы Славов… Хвала Богам, наконец-то плавание заканчивается! Месяц болтанки на примитивном корабле! Питание впроголодь, и тухлая вода. Рыцари не умеют добывать воду из воздуха, когда требуется всего-то таз, да груда камней. Потому и плывут каждый раз в неизвестность. Просто чудо, что им удалось добраться до Новых земель прямо через океан. Славы то давно туда-сюда шастают, только путь у них гораздо более северней, по попутному течению, что ускоряет ход кораблей… Ещё манёвр, последний! Летят просмолённые пеньковые канаты на деревянную пристань, подскакивают к ним воины младшего ранга, послушники и оруженосцы, торопливо вяжут за торчащие брёвна. С тупым стуком падает сходня на пирс, и по ней торопливо подымается среднего роста коренастый мужчина в доспехе, но без шлема, на плечах которого красовалась белоснежная кота с восьмиконечным крестом. Завидев того, фон Гейер одним прыжком слетел с возвышения и упал перед ним на колено, склонив голову:

— Удачен ли поход твой, брат, не спрашиваю — всего один корабль вернулся из путешествия. Помянем добрым словом и молитвой павших и утонувших, и души их да вознесутся на небо. Хвала Господу нашему, что хоть вы вернулись домой…

Тут тон рыцаря изменился, он заметил, что на тамплиере другой доспех…

— Однако, брат. Что за чудо на тебе?! Неужели…

Фон Гейер приложил палец к губам, потом прошептал:

— Магистр, прошу о милости — обеспечьте охрану корабля, и позвольте побеседовать с вами наедине, с глазу на глаз.

Тот вздрогнул, обвёл вокруг себя острым, не по годам взором, его взгляд упал на Дара, и…

— Однако…

— Прошу прощения, магистр, но всё же я прошу два слова наедине.

Тот кивнул седой головой, и Александр поднялся, потом махнул рукой, подзывая слава. Втроём они спустились с корабля, отошли на дальний конец причала. Вроде никого… Но Дар насторожился — больно тут тихо… Фон Гейер тихо прошептал:

— Брат магистр, в трюме когга шестнадцать тонн чистого серебра в слитках.

— Что?!

— И позвольте вам представить — полномочный представитель Державы славов, что находится за морем, Дар фон Блитц.

Слав склонил голову в коротком поклоне, выпрямился, взглянул тамплиеру в глаза гордо и смело.

— Дар, господин магистр. От князя нашего Ратибора послом к тебе прибыл.

Надо отдать должное старому храмовнику — тот не растерялся, смог сохранить хладнокровие. Пара мгновений, и он полностью овладел собой, потом медленно произнёс:

— Как я понимаю, фон Гейер, ты нашёл нечто, о чём не стоит знать лишним ушам?

— Как и капитулу, ваша светлость. Пока достаточно нас троих.

— А команда и братья?

— Они поклялись на Священном Писании. Но поскольку плоть человеческая слаба, как и дух, думаю, что лучше бы нам отправить их в следующий рейс в те земли волшебные…

— Даже так, брат?

— И никак иначе…

…Вот уже полгода Дар находился в цитадели тамплиеров, расположенной в Сен-Жан д'Акре[47]. Рассудив здраво, магистр Ордена согласился на все условия Державы. Но тайна требовала, чтобы слав находился подальше от тех мест, где слишком много завистливых и недоброжелательных глаз. А что может быть лучше для разведчика, чем спрятаться в толпе? Вот и была выбрана крепость в Святых Землях, где творилось настоящее столпотворение всех рас и народов. Да Иерусалим, святыня христиан так же находилась поблизости, и слав всегда мог наведаться в город и немного отдохнуть, прикинувшись обычным странствующим рыцарем. Благо в городе их кишело несметное количество со всех краёв света. Вот только из славянских земель не было никого. Свободных. Рабов — полно. А свободных воинов не было… Дар бродил по узким грязным улицам, застроенным глинобитными домами, присматривался к людям, но видел лишь пустые оболочки. От тоже был потомком Ясновидящего, и имел такой же талант, как и у своего прародителя — видеть души людей. Но пока, к сожалению, никто ему не попадался из людей с сохранившейся душой. Даже самые лучшие из них были всего лишь оболочками, где далеко в глубине тлела слабая искра, гаснущая с каждым мгновением жизни…