Краски

Я сразу понял, что он мёртв. На покрывале валялся шприц и разорванная упаковка. Рукава рубашки Гастона были засучены, обнажая огромные синяки на предплечьях. Со стопроцентной вероятностью это был передоз. Подобные случаи были не редкостью.

Йохан отвернулся, и содержимое его желудка вырвалось на пол.

– Йохан, твою мать.

– Что это за дерьмо, Сид? – спросил он, едва покосившись на тело.

– Что ты как маленький? – я ударил его по плечу и его снова стошнило. – Это передоз. Минус Гастон.

– И что… и что нам с этим теперь делать?

Хороший был вопрос. Я сел на край кровати, посмотрев на худощавое тело этого паренька с бледным лицом и кровоподтеками на руках. Ему было не больше двадцати лет. Я прокрутил в голове всё, что он мне рассказывал про себя и свою трагедию, и у меня созрел план.

– Мы избавимся от него, Йохан.

– Что?! – опешил он, резко выпрямившись.

– Нам нужно избавиться от тела, прежде, чем его найдет полиция.

– На кой чёрт, Сид?

Я встал, медленно прошелся по комнате, собирая мысли в порядок, и наконец сказал:

– Я не хочу больше мотаться по приютам для бездомных. Нам нужна, в конце концов, квартира. И это наш шанс.

Он смотрел выпученными глазами, не до конца осознавая масштаб происходящего.

– А если его будут искать?

– Забей, – отмахнулся я, – у него никого нет. Семья погибла, живёт один. Весь его круг общения ограничивался парой наркоманов, чтобы достать новую дозу.

– И что ты собираешься с ним делать?

– Вытащим его на улице ночью и положим на рельсы, – спокойно сказал я.

– Сиджи!

– Что, блядь?! Что тебе не нравится?! – вскипел я, показывая на тело. – Это просто мёртвый наркоман, который сторчался и попал под поезд. Хэппи энд.

Йохану едва удалось сдержать новый позыв рвоты. Я представил, что он даже труп сейчас видит, как разноцветное пятнышко, а меня – как расплывающуюся чёрную массу. Впрочем, как обычно.

В коридоре Гастона мы нашли большую коробку из-под холодильника. Не знаю, купил ли он себе его недавно или эта коробка там валяется уже несколько лет, ясно было лишь то, что он идеально помещался внутрь. Ночью мы вынесли его в коробке из квартиры и понесли в сторону рельс. Наверное, со стороны это выглядело ещё глупее, чем я это представлял – два парня нашли где-то работающий ночью магазин и сгоняли туда за холодильником. Впрочем, ночным жителям Нойкёльна на это было насрать.

Вскоре мы вытащили тело Гастона, положили на рельсы и сожгли коробку. Вдалеке послышался гудок поезда.

– Ну вот и всё, Йохан, – я развёл руками. – Дело закрыто. Пошли обмывать новое жилище.

На следующий день мы здорово напились в квартире Гастона. На дверь поставили новый замок, взамен того, что сломал я. Йохан развалился на диване с бутылкой пива в руке. Я сел на стол напротив.

– Ты всё ещё паришься?

Он пожал плечами.

– Это неп… – он заикнулся, – неправильно.

– В этом мире нет ничего правильного и неправильного. Как утверждал Лао-Цзы, нужно просто следовать ходу вещей, не сопротивляясь им, – ответил я, удивляясь собственным пьяным мыслям.

– Что ты только что сказал? Кто?

– Древнекитайский философ, – я махнул рукой, – забей. Просто вычитал где-то.

– Ты убил человека, прикрываясь философией?

– Я убил человека? – усмехнулся я. – Нет, чел, он сам умер. Нефиг было столько веществ в себя вкачивать.

– Но мы могли просто сообщить об этом полиции.

– Полиции?! – я медленно начинал выходить из себя. – Давно не посещал психотерапевта?! Тебя же упекут с твоими диагнозами.

Йохан тяжело вздохнул.

Он должен радоваться, что на месте Гастона оказался не он. Ведь он вполне мог бы точно так же сторчаться, не справившись с угнетающими воспоминаниями о прошлом. Но ему повезло чуточку больше. Он встретил чёрное пятно в виде меня.

В этот момент раздался звонок в дверь. Йохан от испуга уронил бутылку и пролил пиво на диван.

– Спокойно, – сказал я, вскочив со стола и направившись к двери.

Йохан, пытаясь не шуметь, пошёл следом. Я посмотрел в глазок, и меня одолел не столько страх, сколько злость. По ту сторону двери стоял пьяный Гастон. Бегло взглянув на Йохана, я открыл дверь. Грёбаный везунчик. У меня до сих пор не укладывалось в голове, как он успел выжить.

– Сиджи? – спросил он, выпучив глаза.

Взгляд его блуждал из стороны в сторону. Одежда была заляпана в грязи и моче. В волосах был песок и что-то липкое. Видимо, чудом спасшись от смерти, первое, что он сделал – это где-то нашёл бутылку чего-то крепкого.

– Какого хрена ты здесь делаешь? – заплетающимся языком спросил Гастон.

Схватив за рубашку, я резким движением втащил его в квартиру. Тот, не удержавшись на ногах, упал на пол.

– Йохан, живо найди шприцы и готовь дозу.

Он стоял в коридоре, схватившись за голову. Очередной грёбаный приступ. Я подбежал к нему и влепил пощёчину.

– Соберись, блядь! Живо соберись!

Он посмотрел на меня мутным и ничего не понимающим взглядом.

– Если ты сейчас не сделаешь то, что я говорю, то снова вернёшься на улицу. А потом закончишь так же как этот придурок.

Я посмотрел в сторону Гастона. Тот поднимался, что-то бормоча под нос.