Красив и очень опасен

И тут впервые ясное осознание случившегося холодным клинком пронзило ее насквозь. Ручейки грязи стекали с нее, скапливаясь под ногами, подобно лужицам крови. Все ее тело мучительно болело и ныло, и Кэссиди прислонилась к кафельной стенке. Она казалась себе раздавленной и уничтоженной. Господи, неужто она и вправду лежала под Ричардом в холодной грязи и умоляла о том, чтобы он… А ведь давала себе страшную клятву, что никогда этого не допустит! Как можно было настолько забыться? Отдаться, да еще так по-свински, этому страшному человеку. Хуже смерти и разрушения, и она сама просила и умоляла его, валялась у него в ногах, и все ради совокупления. Ужас…

«…он никогда не полюбит вас. Он просто на это не способен… – так сказала ей Салли Нортон. – Я не люблю его с тех пор, как узнала, что на самом деле случилось той ночью«.

Кэссиди понимала, что выбор у нее еще есть. Хотя и один-единственный. Она может пройти в спальню, улечься в постель и позволить Ричарду сотворить с ней все, что он только пожелает. Вновь отдастся ему вся, телом и душой, и будет отдаваться снова и снова, пока не лишится чувств.

Или наберется смелости и спросит, что случилось в тот вечер, когда убили его жену.

В конце концов оказалось, что выбора у нее нет. Инстинкт самосохранения, который она пестовала и берегла всю свою сознательную жизнь, напомнил о себе. Она пережила нелегкое детство, вынесла жизнь с Шоном и матерью, сумела сохранить себя, познав неловких мужчин и любовников-недотеп, и лишь потом сумела выстроить для себя крепость, неприступную цитадель, в которой никому не под силу было даже пальцем ее тронуть. И она не собиралась расставаться с этим потом и кровью завоеванным сокровищем ради слепой и неуемной страсти или даже похоти, которую с тупым упорством продолжала считать любовью.

Ричард сидел в углу их крохотной каморки. Каким-то непонятным для Кэссиди образом он ухитрился где-то разыскать другой душ; впрочем, она была только рада, что он не присоединился к ней. Волосы у него были мокрые, зачесанные назад. Он переоделся в черную тенниску и джинсы. Почему-то он показался Кэссиди странно похожим на англичанина.

В руке Ричард держал стакан виски со льдом. Когда вошла Кэссиди, он посмотрел на нее настолько безучастно, что Кэссиди вдруг обуяло дикое желание залепить ему звонкую затрещину.

Она поспешно оделась, натянув поверх белья джинсы и старый свитер. Ричард внимательно следил за ней.

– Ты куда-то собралась? – вежливо осведомился он, когда Кэссиди принялась обуваться.

Сказано это было настолько отсутствующим тоном, что Кэссиди даже испугалась. Она увлеклась собственными переживаниями и даже не заметила, как в лабиринте запутанных мыслей вдруг напрочь позабыла о Ричарде. Он словно растворился в своем темном и замкнутом мире, куда никому не было доступа. В том числе и ей.

– А что, ты собираешься помешать мне? – с вызовом спросила Кэссиди.

– Понятно, – лениво протянул Ричард. – Ты и в самом деле уходишь. Мне следовало об этом догадаться. Ты клялась, что никогда не сбежишь, но уже тогда начала строить планы побега.

– А ты отпустишь меня?

– Разумеется. – Он отхлебнул виски и, казалось, взирал на нее с полнейшим равнодушием. – Удовлетвори мое любопытство: куда ты собралась?

– Я еще вовсе никуда не собралась.

– Понимаю, – кивнул Ричард. – Значит, у меня есть еще последняя возможность исправиться. – Казалось, это его забавляло. Вид у него был холодный и отчужденный, как у ловкого кукловода-манипулятора, каким он предстал перед ней в квартире Шона. – Ну и как я должен уговорить тебя остаться? Упасть на колени и клясться в вечной любви? В верности до гроба? В моем случае, если помнишь, эта клятва недорого стоит.

– Прекрати!

– Так что же ты от меня хочешь? – спросил Ричард, снова отпивая из стакана. Кэссиди вдруг поняла, что он напился. Опасно напился. Настолько, что балансировал на узкой проволоке. Что ж, более подходящего момента уже не дождаться.

– Что я от тебя хочу? – медленно переспросила она. – Я хочу услышать правду, Ричард. Хватит с меня недомолвок и лжи, я сыта ими по горло. Мне нужна только правда.

– Она тебе не понравится.

Кэссиди почувствовала, как по всему ее телу побежали мурашки.

– Я выдержу, – твердо заявила она.

– Сомневаюсь.

– Что случилось в тот день? – Она встала перед ним на колени и порывисто схватила за руку. – Расскажи мне все, Ричард!

Он медленно повернул голову и посмотрел на нее. В его глазах Кэссиди увидела скорбь и смерть одновременно. И вот тогда впервые испугалась по-настоящему. Так, что все поджилки затряслись.

– Она хотела меня бросить, – сказал он. – Забрать детей с собой. Я не мог этого допустить.

По спине Кэссиди пробежал холод. Пальцы, державшие руку Ричарда, невольно сжались.

– Расскажи мне все, – повторила она.