Красив и очень опасен

– Ну да, – нетерпеливо ответила Кэссиди, – рукопись. Я хочу почитать ее. Разве не для того я здесь? Возможно, я и правда замечательная секретарша, но главная моя специальность – редактура. Ты это еще не забыл?

– Ты отлично знаешь, что я терпеть не могу, когда кто-то пялится мне через плечо во время работы! – рявкнул Шон. – Я дам тебе рукопись, когда закончу.

Кэссиди со вздохом поднялась из-за стола.

– В таком случаю я возвращаюсь в Мэриленд, а ты дашь мне знать, когда закончишь. Я не собираюсь тратить время на перекладывание бумажек с места на место, покуда ты общаешься со своей музой. – И она решительно направилась к двери.

– Кэссиди, вернись! – загремел Шон, но дочь уже скрылась в коридоре. Он со вздохом посмотрел на Тьернана. – Никогда не заводите детей, Ричард. Они жалят больнее шершня.

– Боюсь, в этой жизни мне уже не представится такая возможность, – холодно ответил ему Тьернан, откладывая книгу в сторону. – Ну так что, вы позволите ей уехать?

На лице Шона отразились смешанные чувства гнева, озабоченности и сожаления.

– Не знаю даже, удастся ли мне остановить ее, – сказал он наконец, закусив губу.

Тьернан развалился в кресле, не спуская глаз с писателя. В том, что сожаление на лице Шона было чисто напускное, он ни капли не сомневался. В глубине души он изначально не хотел отдавать свою дочь Тьернану, поэтому теперь только обрадовался, что она может улизнуть.

Однако Тьернана не так легко было провести.

– Если уйдет она, то уйду и я, – твердо сказал он.

– Послушайте, Ричард, ну зачем она вам? – спросил Шон, стараясь скрыть охвативший его страх. – Вы и сами не знаете, зачем вбили это себе в голову. Помочь нам может любая мало-мальски образованная редакторша, и мне ничего не стоит подобрать вам хоть дюжину смазливеньких девиц, каждая из которых сочтет за честь запрыгнуть к вам в постель. Сами знаете, злодеи почему-то всегда притягивали женщин, как мед – мух.

– Если бы речь шла просто о том, чтобы кого-нибудь трахнуть, я обошелся бы без вас, – ответил Тьернан. – Некоторых женщин такой риск даже привлекает. Однако Кэссиди мне нужна совсем не для этого.

– Так вы ее не хотите? – оживился Шон.

– Этого я не говорил, – возразил Тьернан. – Просто все не так просто, как вам представляется. А что, вы собираетесь изменить свое решение? Хотите променять мою помощь в подготовке вашей книги на благополучие своей дочери?

Раскрасневшееся лицо Шона потемнело.

– Вы так говорите, как будто я ради своего романа собираюсь сделать из дочери шлюху! – с горячностью вскричал он.

Брови Тьернана взлетели вверх.

– А разве не так?

– Тьернан, я вызволил вас из тюрьмы. Я внес за вас залог, и, если бы не мои имя и репутация, судья ни за что не согласился бы выпустить вас на поруки…

– Имя и репутация ваши почти такие же скверные, как мои, – оборвал его Тьернан. – Пусть Марк Беллингем и не такой проныра, как эта бестия Мэттьюс, простую апелляцию подать ему вполне по силам. И потом, я вовсе не обязан находиться здесь, мы с вами оба это знаем. Нет, Шон, мы заключили сделку, и извольте теперь держать слово.

– Никому не под силу заставить Кэсс поступить против ее воли, – запальчиво сказал Шон.

– Она захочет, – уверенно промолвил Тьернан.

– Мне это не по нутру, – процедил Шон.

– Вам не кажется, что теперь уже поздно? – спросил Тьернан. – Между прочим, вы сами говорили, что неплохо бы ей хоть немного побывать на людях. Отвлечься. Считайте, что теперь ей такая возможность представилась.

– Ну зачем она все-таки вам сдалась, Тьернан? – в тысячный раз спросил Шон. – Вы так ни разу мне и не ответили. Я ведь прекрасно понимаю, что о любви с первого взгляда речь не идет – вы слишком жестоки и хладнокровны, чтобы любить. Итак, для чего вам понадобилась моя дочь?

Тьернан откинулся на спинку и, прищурившись, смерил Шона О'Рурка оценивающим взглядом. Отца, преспокойно готового пожертвовать родной дочерью ради того, чтобы потешить собственное тщеславие.

– Для спасения, – ответил он с куда большей искренностью, чем прежде.

Однако Шон уже давно разучился верить людям на слово.

– Что ж, я вынужден на вас положиться, – сказал он после некоторого раздумья. – Остается лишь уповать на господа, что я не ошибся, хотя, сказать по правде, иного выхода не вижу.

Тьернан усмехнулся.

– По крайней мере, такого, который бы вас устроил, – сказал он. Затем, чуть помолчав, добавил: – Ну так что, сами скажете ей, чтобы она не уезжала? Или доверите это мне?

– Я с ней поговорю, – сухо произнес Шон.

– И вы собираетесь предупредить ее держать со мной ухо востро? – полюбопытствовал Тьернан.

– А что, это противоречит условиям сделки?

– Нисколько. Можете говорить что угодно. Но об остальном я уж сам позабочусь.

– Моя дочь вовсе не дурочка, Тьернан. В смекалке ей не откажешь, и она может за себя постоять. Ей абсолютно несвойственна психология жертвы, и она не относится к числу женщин, которые мечтают провести романтическую ночь с убийцей. Она вообще напрочь лишена романтизма.