Красавица и генералы

- Хорошо, дед, мы уйдем, - с ненавистью сказал голос, - на часок-другой. Пулю для тебя поищем.

- Зря ты, дед, - миролюбиво сказал второй голос. - Мы не воры-разбойники. Нас много, что ты один против нас?

Заскрипели-застучали подводы, развернулись и уехали.

Родион Герасимович пока что отстоял хозяйство от урона, но, наверное, лучше бы он уступил, не искушал судьбу.

- Ну шо, старый? - спросила Хведоровна. - Жизнь прожили, диток выгодувалы... Куды теперь?

Она явно показывала, что готова защищать хутор до последнего и лишь ждет приказания.

- Надо послать за Москалем, - предложил Макарий. - Только Москаль их остановит... Павла, где ты? Запрягай скорее.

- Ах, сукины черти, общество их послало! - воскликнул Родион Герасимович. - Хоть бы винтовку завалященькую взяли для вида! Хоть бы шашку! А то нет - прутся, будто мы скотина безответная.

Макарий понял, что старик размышляет и уже, кажется, сожалеет об отпоре.

- За Москалем? - с надеждой спросила Павла.

- Чего пытаешь, запрягай! - велела Хведоровна и, загоревшись новой мыслью, напала на Родиона Герасимовича:-А ты, старый, чево чухаешься? Ишь, Аника-воин! Дай сюды твою пукалку, я заховаю ее подали...

Что-то зашуршало, засопело, раздался обиженный голос старика :

- Тьфу ты, ведьма!.. Вот придут эти басурманы, они тебе дадут чертей.

- Казал тебе Макарка уступить, чи не казал? - спросила Хведоровна. - А теперь не кабазись... Я пиду Богу помолюся, а ты шо хочешь делай.

- Надо бы хлеб спрятать, - сказал Родион Герасимович.

- Часу нема, - ответила она.

Времени, действительно, не было. Хведоровна ушла в горницу, предоставив супругу полную свободу. Родион Герасимович направился на баз к Павле: проводил ее и вернулся к крыльцу.

Макарий вспомнил разоренные помещичьи дома, выбитые зеркала, загаженные постели, изорванные книги. Как-то будет сегодня с его домом?

- Молчишь? - спросил старик. - А ежели нету сейчас Ивана Платоновича на месте?.. Пострелять бы тут этих басурманов и концы в воду!

- Они ведь без оружия пришли, - напомнил Макарий.

- Так приведут с оружием!.. Я весь век пластался, чтобы потом у меня отымали?.. Где старая?

- В курене.

- Все не намолится! Помнишь, конокрадов убили? И никто не попрекнул... Чего я должен свое отдать? Никто не заступится?

- У них сила, - сказал Макарий. - Есть нечего, голод.

- Нет, Макар. С разбойником ты никогда миром не договоришься. Один раз уступишь, он второй и третий придет, пока не обдерет тебя до костей... Может, нам надо бежать, как от Мамая?

- Это все от войны, - сказал Макарий. - Там не раздумываешь, живешь одним днем. "На войне замки ржавые, а ребята бравые", - так говорят.

- Да у нас же - не война! - вымолвил Родион Герасимович. - Что ж делать? Может, в балке схоронимся? Схоронимся - хутор разорят. Не схоронимся - нас побьют.

- Ты с бабкой схоронись, а я здесь буду, - ответил Макарий.

- Я хутор не брошу. Будь что будет!.. Что это за холера такая продовольственная комиссия? Чем ее можно обмануть? - Родион Герасимович усмехнулся, обнял за шею Макария и прислонился виском к его лбу. - Эх, сынок! Не могу сидеть сложа руки, покорно смерти дожидаться!

- Ты не стреляй, они нас не тронут, - сказал Макарий - В горячке, в бою можно убить, а так - нет.

- Ты убивал? - спросил Родион Герасимович. - Знаешь? Бывает, убивать и не хочет, а убиваешь... Ежели убивать дозволено, отчего не прибить?

- Я видел своего убитого, - сказал Макарий. - Сбил, потом сел рядом осмотреть. В голову попал... Да что говорить! Человека убил... Но ведь в бою... А так, вблизи, очень тяжело. Только казаки от скуки могли зарубить какого-нибудь беднягу.

- Без причины не зарубят, - возразил Родион Герасимович. - Ты сам говорил... Может, слово дерзкое бросит или еще что...

- Ну да, не без причины... Конвоировали в штаб старика с сыном и по дороге пристрелили...

- Просто так не пристрелят! - снова возразил старик.

- Их заподозрили в шпионаже. Обыкновенные были крестьяне.

- А ты говоришь! Значит, шпионы?! Вот то-то.

Макарий вспомнил, как снимал с разбитого "Альбатроса" залитые маслом и кровью пулемет "парабеллум", фотографический аппарат, радиостанцию и бомбы.

- Шпионы, шпионы, - сказал он. - Поленились конвоировать. ..

- Там не цацкаются, - заметил Родион Герасимович. - Боязно мне, Макар! Гутарю я с тобой, а сам тужить готов... . Не сдержусь я... Лучше привяжите в погребе, чтоб не видел разорения.

- Некому тебя привязывать. Не сдержишься - спалят хутор. Ты бы на их месте разве б не спалил?.. Надо сдержаться. Сколько ни возьмут, у тебя что-то останется. А так - ничего не останется.

- Да, да, верно... Скажи им, Макар, как они придут... ты офицер, на войне воевал, зренья лишился... Скажи, они тебя, может, послухают!

Заскрипело в сенях, вышла на крыльцо Хведоровна и стала, ничего не говоря.

- Макар с ними погутарит, - сказал Родион Герасимович. - А там что Бог даст!

Вдали что-то стукнуло, Макарий прислушался. Через минуту стукнуло сильнее. Кто-то ехал.

- Где гармошка? - спросил он.

- Та на черта она тебе сдалась? - удивилась Хведоровна. - И без твоей музыки нам весело... - И воскликнула: - Чуете?!