Красавица и чудовища

В нескольких сантиметров от моей руки на ковре все еще валяются мои трусики. Я рискую, но не могу иначе. Я все еще здесь и все еще считаюсь Луизой, а первая заповедь агентов под прикрытием — избваляться от улик. Может быть так я продержусь чуть дольше.

Сжимаю тонкий шелк в кулаке и тихо шепчу в него одними губами: «Помогите».

Если это не поможет, то что мне делать? Как выжить рядом с ними?

— Что за херня происходит? — ревет Меведь. — Может, ты объяснишь мне, Ворон? Какого черта с тобой случилось?

Пока они разбираются, это мой единственный шанс.

Выдираю из подкладки жучок и, делая вид, что неловко одеваюсь, сама крошу в пальцах высококлассную технологию беспроводного передатчика, который на самом деле хрупкий, если знать, куда давить. Мне показали.

Я надеялась, что никогда не воспользуюсь уничтожением единственной улики, но именно она выдаст меня с головой и может стоить мне жизни.

Я смотрю на черную крошку на ковре и делаю глубокий вдох. Остатки связи со внешним миром, где значок и форма что-то значат, разлетается по ковру.

Надеюсь, он вообще работал? Его ведь проверяли за несколько часов до операции. Они должны были слышать все, что происходило в этой комнате, а также услышать мою просьбу о помощи.

Они ведь не бросят меня здесь?

Или они уже это сделали?

Майя Канингем уверяла меня, что они вытащат меня раньше, чем меня коснуться боссы. Но я здесь, с ними, и они оба рвут и мечут.

— Ты просил особенную шлюху на этот вечер? — отвечает вопросом на вопрос Ворон.

— Нет, насколько я помню. А что значит «особенная»? — не понимает Медведь и оборачивается ко мне. — Что с ней не так? У нее член между ног? Две вагины? Что в этой шлюхе такого особенного, что ты отпрыгнул от нее, как от прокаженной? Она только начала сосать, как следует!

Прежде, чем ответить, Ворон хватает бокал с виски и осушает его залпом.

— А то, что никакая она не шлюха, Медведь, — тихо отвечает Ворон, насквозь прожигая меня ярко-синими глазами. — Хер знает, откуда она взялась в этом борделе. Но она все еще девственница.

Глава 6. Кейт

Семь лет назад

Завтра мне будет четырнадцать. А сегодня я должна выбрать подарок в торговом центре, но мне слишком скучно бродить среди полок в магазине игрушек. В конце-то концов, мне будет четырнадцать, а не четыре, но мой брат забыл об этом.

Чарльза рядом нет. Брату скучно со мной, он снова куда-то свалил. Раньше он не психовал так сильно, когда мама просила приглядеть его за мной, а теперь у него полно важных дел. И все эти дела связаны с его двумя совершенно невыносимыми друзьями — Уилом и Эдвардом, которые приехали к нам на День Независимости. После летних каникул, осенью, они втроем вернутся обратно в свой колледж, а я останусь дома одна. Наконец-то!

Может быть, мама разрешит мне переехать в спальню Чарльза. Интересно, если я загадаю это желание, когда буду задувать свечи на праздничном торте, оно сбудется?

Выхожу из детского отдела, куда Чарльз втолкнул меня, потрепав по макушке со словами: «Веселись, Пинки Пай». Он зовет меня так из-за розовой челки. Я наконец-то выпросила маму сводить меня в салон, и пусть это только тоник, но я сделаю так, чтобы Таня позеленела от злости, когда она придет ко мне на вечеринку.

Таня первая красавица класса, но когда-нибудь я сделаю так, чтобы этот титул достался мне. И в этом мне поможет настоящая вечеринка, которую Чарльз обещал устроить. На вечеринке у Тани мы пили чай и ели маффины, не слишком захватывающе, верно? Чарльз обещал мне, что мы обязательно сделаем эту задаваку.

Наверное, Чарльз просто снова сбежал к своим друзьям. Эдвард и Уильям ужасно взрослые. Им уже по двадцать. Они оба играют в американский футбол и, когда заявились к нам впервые, я решила, что они такие огромные, потому что до сих пор не сняли с себя защитную форму. Я даже спросила маму, не нужно ли им входить боком в наш дом, чтобы не застрять в узких дверных проходах?

Но нет, форма оказалась не причем. Они действительно были именно такими: высокими, крепкими и широкоплечими.

Рядом с ними Чарльз вдруг тоже возомнил себя ужасно взрослым, и у него вдруг появились «Дела», которые затягиваются далеко за полночь, так что ему некогда играть вместе со мной в приставку.

Когда Чарльз уходит, мама всегда говорит ему: «Пожалуйста, не забывай о защите». Как будто он чертов спецагент на задании. После ее слов Чарльз всегда краснеет.

Конечно, я знаю о тычинках и пестиках, мне ведь не четыре. Но я как-то видела, как на заднем дворе Эдвард перекинул Уильяму тот самый пакетик из фольги, и никто из них не выглядел смущенным, в отличие от Чарльза. Может, дело в том, что ему дает их мама?

Останавливаюсь у эскалатора. Так и есть, Чарльз сбежал к друзьям. Вот они все трое, а рядом с ними вьются девчонки из старших классов. Мой брат при этом выглядит так, как будто у него проблемы с пищеварением: глаза огромные, улыбка неестественная. Девчонки смеются его бородатой шутке, а я закатываю глаза. Господи, до чего странно выглядят эти заигрывания со стороны.