Красавица и чудовища

Медведь делает паузу, чтобы позволить мне признаться в том, что хоть какая-то часть из этого ложь. Я молчу, продолжая пялиться в окно невидящим взглядом. Моя легенда именно такова. Если хоть кого-то из обслуги или управления борделя найдут, они подтвердят это. А даже самая незначительная правда потянет за собой другие, как жемчужины на ожерелье.

— Бережешь себя для кого-то, Луиза?

Я все-таки вздрагиваю всем телом.

— Что? — хрипло спрашиваю я, оборачиваясь к нему. — В каком смысле «берегу»?

— Некоторые девушки хотят заработать, но при этом хотят сохранить свою невинность для мужа, например, — продолжает Медведь. — Не могу их винить за это. К тому же всегда есть другие варианты, как удовлетворить мужчину. Ты понимаешь меня, Луиза?

Я забываю о том, что еще секунду назад тряслась из-за холода. Потому что моя кожа горит, как будто я искупалась в кипятке.

Медведь кивает и снова поправляет джинсы в паху.

— Вижу, ты понимаешь. Тогда ответь честно, ты бережешь себя для кого-то? Тебе же будет лучше. Нам с Вороном не сдалась твоя чертова девственность. Просто, учитывая обстоятельства, оставить тебя в борделе мы тоже не могли. Поэтому скажи правду для разнообразия, и мы договоримся. Найдем другие варианты, Луиза. Раз уж ты шлюха.

— Да.

— Что ты сказала? — Медведь подается ближе.

— Я берегу себя. Для… кое-кого. Мне просто нужны были деньги.

— Видишь, это не так сложно.

Он поверил? Поверил в эту чушь?! И что будет теперь?

— Значит, все дело в деньгах. И сколько ты брала?

Немного, учитывая фальшивые китайские «Лабутены» на мне, но Медведь и не дает мне ответить.

— Да и к черту. Нас же двое и мы щедро заплатим за это. Считай, что будешь получать в два раза больше. Идет? Черт, — шипит он и снова дергает жесткую ткань, натянувшуюся в паху. — Не делай такие большие глаза.

Я моментально отворачиваюсь к окну. Судорожно соображаю и просчитываю свои шансы, но какой еще есть у меня выход? Пустые улицы южных районов проносятся за окном, не оставляя никаких зацепок. Меня все равно не отпустят, это так. Но может быть, хотя бы не будут насиловать?

Ненависть растекается по венам, согревая, как бокал горячего вина со специями. Я все еще могу действовать, невзирая на то, что операция ФБР отменена. Я все еще рядом с ними, а у меня с ними личные счеты, не так ли?

— Когда вы меня отпустите?

— Когда разберемся с делами.

Итак, на какое-то время я останусь рядом с ними. И буду иметь доступ к ним и приближенным. И может быть, если выживу, даже смогу связаться с отделом? Майя Канингем мой босс и наставник, а агенты в беде не бросают.

— Ладно.

Я даже позволяю себе быструю улыбку, как вдруг слышу то, от чего мое сердце ухает в пятки:

— Раз уж мы договорились, то начинай, Луиза, — произносит Медведь, касаясь собственного ремня.

Не веря собственным ушам, я медленно поворачиваюсь к Медведю.

— Здесь? — все-таки смогла выдавить я.

— Здесь, — подтверждает Медведь. — Стоит-то у меня здесь и сейчас. Это Ворон решил терпеть. А я терпеть не намерен. Учитывая, что ты рядом. И ты шлюха.

Кажется, он намерено провоцирует меня, чтобы я сдалась и рассказала правду.

Я должна была стать всего лишь на один вечер шлюхой Луизой, но, кажется, еще немного задержусь в этой роли.

Или прямо сейчас провалюсь к чертям.

— Именно так ты и обрабатывала клиентов, да? — он проводит большим пальцем по моей нижней губе, на которой больше нет ни грамма косметики. — Думаю, это было несложно. Они запросто велись на твой невинный ангельский рот, Луиза. Я хочу его опять.

Отказаться сейчас, значит, признаться в том, что нет никакого особенного мужчины, ради которого я себя берегу. И что не было никаких клиентов.

И тогда это закончится для меня еще хуже.

Поэтому я забираюсь на сидение, опускаясь голой задницей на собственные пятки, пока во второй раз за сегодня снова освобождаю ремень Медведя. Он немного приподнимает бедра, помогая мне приспустить с него джинсы.

Пусть на этот раз я знала, что меня ждет, при виде его члена у меня опять перехватывает дыхание. Я сглатываю, потому что во рту снова скапливается слишком много слюны.

И сейчас она мне определенно понадобится.

Медведь бесцеремонно и, не спрашивая разрешения, распахивает мой халат и стягивает его с моих плеч, отшвыривая в сторону на сидение. Я остаюсь только в бюстгальтере и черных чулках, и блестящая перегородка безжалостно отражает мое голое тело.

Наклонившись, пробегаю пальцами по горячей пульсирующей плоти, и Медведь шумно втягивает воздух через стиснутые зубы. Мысленно делаю пометку и продолжаю. Сжимаю сильнее, делаю движения резче, быстрее.

— Оближи.

Вместо этого просто с чувством, смачно плюю, не ожидая такой грязной выходки даже от самой себя. Пугаюсь в последний момент, что сейчас он отвесит мне пощечину или что похуже, но Медведь только откидывается на спинку сидения, когда слюна увлажняет мою ладонь, и пальцы скользят свободнее, легче.

На головке снова проступает жемчужная капля, а значит, ему все нравится. Я наклоняюсь ниже, чтобы слизать ее языком, а после обхватываю губами блестящую глянцевую кожу.