Крамаджен

Он медленно отнял от глазниц руки и с превеликой осторожностью открыл глаза, морща лоб и кривя лицо в гримасе. Лайнем не хотел вновь ощутить эти почти что болезненные ощущения, но на этот раз все прошло гладко. Лайнем часто заморгал, дожидаясь, пока зрение привыкнет к яркому бежевому свету. Он смотрел прямо перед собой и видел лишь белый потолок высоко над собой и блуждающие перед глазами амебы и пляшущие точки превращали его в расплывчатое марево. Он чувствовал, что лежит на чем-то мягком, прикрытый легкой простыней, и как по его телу раскатывается, растекается вселенское умиротворение.

Лайнем закрыл глаза.

'Да. Я умер. Собиратель проводил меня в Призрачный Чертог'.

- Он очнулся, - донесся до его слуха приглушенный женский голос. - Доложи Святолику.

- Слушаюсь, госпожа.

Послышались звонкие, четкие шаги - кто-то удалялся прочь из... комнаты?

'Кто здесь?', хотел было спросить Лайнем, но вместо рта открыл глаза, почувствовав, как внутри него пробуждается боль. Он выпучил глаза, захрипев, когда эта обжигающая, пробирающая до костей волна прокатилась по его телу, зародившись где-то в области диафрагмы. Это было похоже на сильный удар электрического тока - тока медленного, не спешащего покинуть свой живой 'проводник'. Лайнем дернулся, когда боль достигла его конечностей, чувствуя, что его мутит. Второй мучительный спазм родился где-то в желудке, и если бы тот не был пуст, то Лайнема вывернуло бы наизнанку.

- Мэсси, полотенце.

Кто-то, стоящий совсем рядом все это время, приблизился к нему вплотную, и сквозь мутную пелену Лайнем увидел лишь темную фигуру, склонившуюся над ним. Мягкие женские руки легли ему на виски, заставив опустить голову на подушку, и Лайнем ощутил, как по его губам бережно и аккуратно прошлись влажной, приятно и успокаивающе пахнущей тканью.

- Праматерь, как это ужасно... - вполголоса сказала та, что несколькими мгновениями ранее отправила кого-то к Святолику. Голос у женщины был глухой, с хрипцой, но при этом приятный.

- Что именно? - спросил мужской голос, принадлежащий, наверное, совсем молодому человеку.

- Неужели когда-то и мы выглядели так же?..

- Мда. Неприятное зрелище.

'Святолик', подумал Лайнем, сквозь пелену тошноты уцепившись за этот церковный сан, 'Святолик. Я... В церкви?..'

- Где я?.. - прохрипел он, выплевывая слова. Язык повиновался с большим трудом, и только сейчас Лайнем смог понять, на что больше всего походило то умиротворение и безмятежность, в которой он очнулся. Эта блаженная истома больше всего походила на онемение.

Присутствующие в комнате не спешили отвечать на его вопрос. Лайнем открыл глаза, ощущая, как после внезапного спазма боли тело уже лучше слушается его. Он подтянул руки, упершись локтями в простыню под собой, и с трудом приподнялся, неимоверным титаническим усилием напрягая мышцы шеи, чтобы удержать кажущуюся чугунной голову. Моргая, он обвел взглядом комнату.

Здесь не было стен, их заменяли большие бледно-бирюзовые полотнища из полупрозрачного пластика, свисающие с карнизов у далекого потолка. Здесь были люди: Лайнем скользнул взглядом по молодой женщине в черно-белом облачении то ли служанки, то ли медсестры какого-то воинского подразделения, стоящей рядом, и перевел взгляд на мужчину и женщину, стоящих чуть поодаль. Это были молодой человек в легкой кожаной броне с незнакомыми Лайнему нанограммами на плечах и груди, и высокая стройная женщина в темно-серой робе мага. В глазах потемнело и голова закружилась, и прежде, чем бессильно уронить ее на подушку, Лайнем успел окинуть взглядом эту импровизированную комнату еще раз. Это помещение было больше похоже на больничную палату, но Лайнем чувствовал, что он находится не в госпитале. Вокруг словно бы была воссоздана та стерильность, которой было предостаточно для того, чтобы заставить так думать.

Он несколько раз тяжело вздохнул, глядя в потолок, и предпринял попытку сесть. Это удалось лишь спустя несколько томительных секунд, проведенных в борьбе с собственным непослушным и слабым телом. Лайнем уселся на кровати, наклонив голову вперед и упершись руками в простынь позади себя, тяжело дыша и исподлобья глядя на стоящих перед его кроватью людей. Простыня, накрывающая его тело, скатилась до уровня паха, но сейчас Лайнема не беспокоило это.

'Я ведь умер'.

Он вспомнил дождливый вечер, перешедший в ночь. Фигуры его людей, исчезающих в этих сумерках, чтобы убить княжича. Лайнем вспомнил самого Тотиса, с простреленной грудью лежащего на спине, на мокрых камнях и глядящего в черное небо своими мертвыми печальными глазами. А потом...

'Потом он ожил. Снова. Ведь Норт прострелил ему голову. Демонопоклонник ожил снова и убил Велжи'.

Лайнем закрыл глаза, чувствуя, как бьется сердце. Он вновь видел княжича, поднимающегося на ноги и держащего в вытянутой руке магистрел необычной конструкции. Злоба вновь проснулась в душе Лайнема.

'Демонопоклонник'.

- Где я? - повторил Лайнем, с неприязнью разглядывая молодого человека и женщину. Они отвечали настороженно-холодными взглядами.